Юбилейной гостьей проекта «от Ада до Рая: у каждого свой путь» стала яркая и жизнерадостная актриса театра и кино Ольга Медынич. О том, что помогло Ольге перестать рефлексировать по поводу ролей, какие разговоры она ведет наедине с самой собой, и почему не видит смысла в общении с бывшими мужчинами — читайте в сегодняшнем материале.

В свои 35 лет я пришла к мысли, что могу позволить себе не общаться с теми людьми, с которыми не хочу. Могу позволить себе отказываться от встреч, если собеседник меня утомляет. Могу позволить себе не давать интервью, если вопросы мне кажутся глупыми. В один момент я просто сказала: «Хватит! Это мое право и моя жизнь».

Мне когда-то дали дельный совет — «отсеки от себя людей, которые высасывают из тебя энергию, ты не донор». И, вы знаете, после того, как я это сделала, после того, как я отсекла от себя подобных людей — те из них, что были мне действительно дороги, вернулись через время уже совершенно в ином качестве. И несмотря на то, что разговора как такового не было, они поняли суть — общения без обмена энергией быть не может.

Что такое любовь?

О, Господи! Я сомневаюсь, что кто-то знает точный ответ на этот вопрос. Многие называют любовью то, что ею не является. Для себя я давно уяснила, что любовь и собственность — очень разные понятия. Но, к сожалению, люди часто их путают. Мой папа говорил так — «любить — это, в первую очередь, глагол». Он без устали повторял — «любить — это значит делать». И мое понимание любви, наверное, на этом и основывается. А еще на том, что любить — значит ничего не требовать взамен, не предъявлять претензий и принимать человека таким, какой он есть. Муж, ребенок, любой человек, которого ты любишь — не твоя собственность. Поэтому, когда в отношениях начинаются слова из серии «ты мне должен» — отношения заканчиваются. Я знаю наверняка, слово «любить» не является синонимом слова «обладать».

Про первую любовь

Вот все смеются, а я помню свою первую любовь. Нам с ним было по три года. События разворачивались в садике. И я до сих пор помню его имя. Представляю, как он удивится, если прочтет это интервью. Леша Хаитов. Так его звали. И мы с ним целовались.

Про расставания

В моей жизни нет ни одного мужчины, с которым бы я общалась после расставания. Кроме отца моего ребенка. Я не вижу в этом смысла. Меня, наоборот, удивляет, когда люди остаются друзьями. Ну не верю я, что некогда возлюбленные, спустя время могут вот так просто сидеть и обсуждать «ну как твой то?», — «а твоя?» Если, конечно, это была любовь. А если любви не было, то тем более — зачем продолжать подобное общение? Твой бывший мужчина априори не может быть тебе искренним другом. Либо ты ему сделала больно, либо он тебе. Единственное, что вас может объединять — это дети. В таком случае мужчина становится твоим родственником. А от родственников, как известно, никуда не денешься.

Про благодарность

Я вообще очень благодарный человек. Всем. За все. Родителям благодарна. Благодарна препятствиям, которые были на моем пути. Я считаю, что в нашей жизни как такового наказания нет. Есть уроки. И, вспоминая свой путь, год за годом, я осознаю, что если бы не было тех или иных событий, то и я сейчас была бы другая. Каждый урок дарит нам что-то важное.

Когда кто-то из моих знакомых начинает причитать, мол, «ну почему все так, ну за что мне все это», я, как правило, говорю — «подожди, посмотри на ситуацию со стороны, может быть это и не наказание вовсе? Может быть тебе пытаются помочь что-то осознать?»

Для себя я давно нашла точку отсчета всем своим бедам и радостям — это я сама. Если у меня что-то не получается, я не ищу виновного извне, я сажусь на стул и начинаю мысленно разбирать, в чем причина произошедшего сбоя. Не обвиняя кого-то другого, а полностью отдавая себе отчет, что причина кроется внутри меня. Всегда надо искать в себе. Если ты попал в эту ситуацию, значит, ты можешь из нее выбраться. Если информация приходит, значит, ее можно поменять. В это я верю, безусловно.

А еще я, в некотором смысле, фаталист. Я верю в то, что ничего не происходит просто так.

Вот, например, в институт мне с первой попытки поступить не удалось. И я пошла в колледж культуры и искусства, чтобы не терять времени. На следующий год я вновь не поступила на желаемый курс. И пошла на единственный факультет, на который меня приняли — кукольный. У меня были замечательные педагоги, но безумно ленивые сокурсники. На других курсах царил дух конкуренции, а у меня конкуренции не было — я все время конкурировала сама с собой. В таких условиях очень трудно расти, но я была упертой и старалась изо всех сил. И сейчас я с уверенностью могу сказать, что именно такое стечение обстоятельств сделало меня самостоятельной и сильной.

Я очень благодарна своим родителям. Конечно, были разные этапы, как и во всех семьях. Я уже не помню, откуда узнала эту фразу, но согласна с ней абсолютно — «если ты ругаешься с родителями, то ты ругаешься с Богом». Мне кажется, если ты не принимаешь своих родителей, то это останавливает твою жизнь. Потому что в лице родителей ты не принимаешь Бога. Твои мама и папа — это данность, которую ты должен принять. И этот урок, пожалуй, один из самых важных в жизни.

Про разговоры с самой собой

У меня есть такая фишка — я сажусь и разговариваю сама с собой о себе, как о третьем человеке. Я мысленно отодвигаю себя и смотрю на себя со стороны: вот есть такая женщина — Оля, она живет так и так, почему у нее что-то не получается? Для этого, на самом деле, нужна большая смелость. Чтобы, время от времени, честно себе признаваться, что ты в жопе, что ты не настолько молода, что ты не настолько красива. Разобрать себя и свою жизнь по полочкам.

До 30 лет я очень сильно рефлексировала по поводу своей профессии. Что снимаюсь не в тех проектах, в которых хочу. Что меня воспринимают только, как комедийную артистку. Я очень сильно переживала. И вот однажды оказалась на каком-то литературном вечере, на который точно не могла бы попасть просто так. Напротив меня сидела артистка в возрасте. Лицо знакомое, как зовут — не помню. Она была такая злая. На ее лице отпечатались нереализованность и недовольство. Минут через 15 после начала представления она фыркнула, встала и ушла. Я увидела ее и поняла, что если продолжу также рефлексировать по поводу ролей — со временем окажусь на ее месте. Я осознала, что надо строить свою жизнь так, чтобы она не зависела от того, случится у меня завтра роль или нет. Это все — тлен. Надо быть просто счастливой. И я не про отсутствие мечты говорю, а про отсутствие страдания по этому поводу.

Либо ты выбираешь прожить свою жизнь счастливо, либо, как та дама, становишься злой, несчастной и одинокой. Потому что ни один мужчина не хочет злую женщину. Ни один. Какую угодно, только не злую и депрессивную. Депрессивная может быть интересна в 15 лет. Ну в 20. Но депрессирующая 35-летняя женщина никому не нужна.

Я всегда своему мужу говорю, какой он у меня любимый, прекрасный, желанный. А все остальное — временно, и мы со всем разберемся.

Про Бога

В Бога я верю с детства. Мне было лет 8, когда бабушка сказала мне, что Бог есть. А поскольку я очень любила свою бабушку, то легко ей поверила. И тогда же в детстве она научила меня одной молитве, к которой я прибегаю до сих пор. Молитва эта очень проста, бабушка ее сама придумала. Всего десять слов. Но слова эти для меня значат очень многое.

Однажды мы спорили с моим другом-атеистом. Я спросила его: «Ты веришь в то, что человек — это последняя инстанция?» Вера ведь в принципе заключается в том, что ты признаешь, что не один. Что есть кто-то рядом с тобой или над тобой. Кто-то мудрее и сильнее тебя.

Я всегда благодарю Бога за прошедший день, за жизнь свою и людей, которые рядом. Я думаю, что Богу поступает очень много просьб, и не помешает немного разбавить их благодарностью.

АД

Пожалуй, Ад для меня — это болезнь ребенка. Такое невозможно сыграть. А, порой, мне кажется, что невозможно и пережить. Когда болеет ребенок, то все не так, и даже тело мое работает не так. Я вижу этот Ад, когда бываю в больницах, в которых лежат дети с тяжелыми заболеваниями. Я смотрю на их матерей и понимаю, что эти женщины не живут. Болезнь ребенка, потеря ребенка — самое страшное, что может быть. Все остальное — поправимо.

ЧИСТИЛИЩЕ

Мое Чистилище — это одиночество. Это мои разговоры с самой собой. Это то, чего мне периодически не достает с момента беременности сыном. Я поняла, что отныне не буду одна. А хотя бы недолгое уединение мне необходимо. Я всегда любила гулять одна. И могу одна пойти в кино, могу пойти в ресторан и выпить с собой бокал вина. Мне с собой хорошо. Мне с собой интересно. У меня есть мои разговоры, у меня есть мои мечты. И вот этот путь говорения с собой и есть мое Чистилище.

РАЙ

Рай и счастье я рассматриваю, как синонимы. А моменты счастья я стараюсь замечать всегда. Это могут быть какие-то небольшие искры, но за день их бывает великое множество. И, на мой взгляд, на них стоит акцентировать свое внимание. Как говорится, отсутствие плохих новостей — уже хорошая новость. Я как-то спросила маму, что для нее значит счастье. И она поделилась со мной одним воспоминанием: огромный диван, на котором мы лежим всей семьей; ни о чем не разговариваем, ничего не делаем, просто лежим. И вот это переплетение рук, ног и энергетики — это счастье и есть.

А еще мне очень нравится ехать в такси после спектаклей и наслаждаться дорогой в расслабленно-уставшем состоянии. Подобных счастливых моментов за день могут быть сотни, а то и тысячи. И мой Рай — это способность их замечать.

Про суперспособность

Когда я была маленькой, то мечтала иметь способность исцелять людей. Мне казалось, это так круто. И поскольку я фантазерка, то не просто развила эту мысль, а, в некотором роде, прожила ее. Я начала понимать, что если буду лечить людей, то больше ничем не смогу заниматься. Все узнают, что я лечу даже самые ужасные болезни, и ко мне выстроится очередь. И уже в своих фантазиях я дошла до тупика. Рассуждала следующим образом: ко мне будут приезжать люди со всего света, и я не смогу уже стать никем другим — ни артисткой, ни кем-то еще, только целительницей до конца своих дней. Значит, чтобы жить более ли менее нормальной жизнью, мне нужно будет прятаться. То есть у меня еще не было этого дара, а я уже думала, как его скрыть.

И я поняла, что дар — это огромная ответственность. Также, как и талант. Если у тебя есть дар, то ты становишься его проводником. Ни больше, ни меньше.

Про детство

У меня было счастливое детство. Оно было очень теплым. Все члены нашей семьи — тактильные люди. А в детстве мы друг друга и вовсе зализывали. Я — зацелованный ребенок. И сейчас зацеловываю своего сына — ноги, руки — всё!

У меня очень нежные бабушки были. Дедушки. С одним из дедушек у нас была такая игра — он щекотал меня до тех пор, пока я не начинала плакать от смеха. Когда он видел, что я уже бьюсь в истерике — отпускал меня. Я отходила, чтобы прийти в себя, и через пять минут возвращалась обратно к нему.

Помню, как-то была адская гроза. На Украине в принципе грозы очень опасные — чистое поле, и молния легко может попасть в человека. Отец со мной и моей сестрой под мышками бежал сквозь ливень по чернозему — спасал нас. Потому что мы с сестрой скользили, начинали в этой грязи барахтаться. Мне было лет шесть, сестра была чуть старше. И вот он бежал с нами, а на дороге уже стояли бабушка с зонтом и плачущая мама. Как только мы перешагнули порог дома, отец раздел меня и начал натирать водкой. И целовать. Он не был человеком, склонным показывать свои эмоции, но когда я заболевала — у него начиналась паника. Папа подходил по пять раз подряд, трогал мою голову, обнимал меня и целовал.

У нас были большие семейные праздники. Новые года, которые мы отмечали человек по пятнадцать. Все спали на полу. Одевались в какие-то бальные костюмы, накручивали волосы. Я показывала пародии на Маргарет Тэтчер. Все вместе пели какие-то песни. И первый тост за любым застольем всегда был — «За семью!» Было такое ощущение крови. Если мы собирались, то собирались все — от бабулек с палочками до самых маленьких детей. Казалось, словно мы — мафия: нас много, мы все обнимаемся, и нутром чувствуем свое кровное родство.

Есть люди, которые ничего не могут вспомнить из своего детства. У меня же, наоборот, очень много воспоминаний. Про безумно вкусные пироги, которые пекла наша бабушка. Про то, как бабушка искала меня с фонариком, когда у меня появился первый парень. Про то, как дедушка впервые в жизни на нас наорал, когда мы с сестрой ночевали в стогу и, чтобы не испугаться, зажгли свечку. Представьте — стог сена, рядом горит свеча, и две девочки спят. Когда дедушка это увидел, то был шокирован.

У меня семья еще очень творческая. Дядя мой играл на гитаре, и голос у него был похож на Высоцкого. И в моих воспоминаниях безумное количество каких-то теплых семейных вечеров — дома и у костра — с песнями, сценками, стихами. Поэтому я пытаюсь создать для своего ребенка подобное детство. Хотя, конечно, нас уже не так много. Такие большие праздники для нас теперь — редкость. И я думаю, что же останется в памяти у моего ребенка, если я только это и вспоминаю?

Беседовала Арина Павленко
Фотограф: Елена Дунаева

Метка Интервью, Ольга Медынич, фотопроект