Одинокий волк в музыкальной степи

В середине июня состоялось вручение независимой музыкальной премии «Степной волк». Ее основатель, музыкальный критик Артемий Троицкий не обнаружил среди победителей выдающийся проект, который изменил бы «звуковой ландшафт» страны. Однако он продолжает по пятнадцать часов в день слушать свежую музыку в поисках новых The Beatles.

Артемий, ваше мнение имеет очень большой вес на российской музыкальной сцене. Если Троицкий положительно отозвался о какой-то молодой группе, то ей обеспечены концерты, участие в фестивалях, гонорары… Но как вы определяете, «что такое хорошо и что такое плохо»?

Я никогда не настаиваю на том, что мое мнение единственно верное и содержит истину в последней инстанции. Я в этом смысле человек абсолютно не пафосный, не упертый. Тем не менее у меня есть определенные основания для того, чтобы выступать в качестве эксперта. В первую очередь это то, что мой слушательский опыт невероятно велик – я активно слушаю музыку уже более пятидесяти лет: 16 июня мне исполнилось пятьдесят девять, а меломаном я стал, когда мне было восемь. Сейчас я делаю радиопередачу «Стерео Вуду» на радиостанции ROCK FM и, чтобы ответственно делать эту программу, я отслушиваю в неделю порядка тридцати-сорока новых альбомов.

Для многих это было бы пыткой…

Я думаю, что большинство людей на моем месте уже давно или сошли бы с ума, или возненавидели бы музыку хуже атомной войны. Со мной, по счастью, второго не произошло, а по поводу первого – не мне судить. Во всяком случае, я по-прежнему слушаю музыку с интересом, с удовольствием. И вот этот уникальный слушательский опыт дает мне и определенные навыки, и определенное право выносить свое суждение. И это не касается вкуса. Очень часто я приветствую ту музыку, которая мне не особенно близка, но при этом я понимаю, что сделана она талантливо, чувствую мастерство и творческий потенциал музыкантов. И даже если я не стану слушать это ради собственного удовольствия – я всегда готов отдать должное и снять шляпу.

Сорок пластинок еженедельно – это очень много! А для «личного пользования» что вы включаете? Что слушаете с удовольствием?

Все то, что звучит в моей радиопрограмме «Стерео Вуду», мне и нравится. Это не означает, что мне не нравится никакая другая музыка, – просто для радио она совершенно не годится. Программа моя абсолютно не форматная – даже можно сказать антиформатная, – и тем не менее радио, как медиум, имеет определенную специфику и определенные границы. Я не могу ставить какие-то медитативные электронно-дроновые композиции, которые нет смысла включать, если вы их слушаете меньше двадцать минут. Для радио это категорически неприемлемо. Я не могу сказать, что мне нравится какое-то конкретное направление – от этого рок-н‑ролльного сектантства я ушел уже давным-давно. С одной стороны, я отсек многое в рок-музыке, что мне абсолютно чуждо: хэви-метал, эмо, еще масса всего. С другой стороны – я с удовольствием слушаю кучу вещей, которые к року не имеют никакого отношения. Это этническая музыка, интересные этнические кроссоверы, и это электронная музыка. А в музыке мне нравится, во‑первых, убедительное мелодическое начало. Я обожаю красивые мелодии. Когда я слышу свежую красивую мелодию – для меня это просто праздник! К сожалению, их почти не стало. И второе – это, назовем так, психоделическое начало. Мне нравится в музыке магия – нравится музыка, которая завораживает, которая обволакивает, которая что-то с тобой делает помимо того, что ты ей просто внимаешь.

Насколько изменилась музыкальная индустрия в последние годы?

Музыкальная жизнь изменилась радикальным образом – в первую очередь в связи с тем, что Интернет захватил практически всю территорию, которую раньше занимали, с одной стороны, звукозаписывающие фирмы, с другой – дистрибьюторы и ретейлеры, с третьей – музыкальная пресса. Сейчас все названное является зоной преимущественного влияния Интернета. Это диктует новые правила игры, какие-то неожиданные, малоизученные ходы и в продвижении артистов, и в форматах музыки, и в концертной деятельности. Это затрагивает все сферы, причем самое, наверное, удивительное – то, с какой скоростью это происходит. В премии «Степной волк» имеется категория «Паблик» – для публичных групп в социальных сетях. Могу сказать абсолютно честно, что еще два года назад даже такого явления не было. А сейчас это само собой разумеется и пользуется бешеным успехом, является для музыкантов едва ли не главным способом самопродвижения!

В июне были объявлены лауреаты музыкальной премии «Степной волк», которую вы создали шесть лет назад и которая существует во многом благодаря вам, вашему таланту и вкусу. Не хотите ли вы сделать так, чтобы премия, за которую отвечает один человек, стала системой, где от перестановки слагаемых не изменяется статус награды?

Моя роль во всей этой истории явно преувеличена. Я эту премию придумал, причем придумал с сугубо утилитарной целью: я был ответственным за музыкальную часть Московского международного книжного фестиваля, который каждый год проходит в Центральном доме художника. Я подумал: что сделать такого, чтобы наш музыкальный фестиваль отличался от прочих музыкальных посиделок? Мне пришла в голову идея: а не сделать ли премию? Тем более что качественной и непредвзятой музыкальной премии у нас в стране не было. Все эти «Золотые граммофоны», «Чартовы дюжины» «Нашего радио», «Премии Муз-ТВ» в комментариях вряд ли нуждаются. Я даже не буду напоминать о том, что они ангажированы, что эти премии присуждаются артистам, которых раскручивает учредитель, и о какой-то, пусть даже символической, объективности тут говорить не приходится. Но помимо всего прочего эти премии сугубо форматированы: то есть на «Премию Муз-ТВ» номинируется исключительно попса, на «Чартову дюжину» – русский рок. Так что иметь на огромную страну с внушительной музыкальной сценой хотя бы одну объективно оценивающую систему, по-моему, необходимо. После того как эта идея пришла в голову, тут же возник и механизм ее воплощения. В первую очередь это экспертный совет, в котором поначалу было 15 участников, потом их стало 20, в этом году – уже 28 членов жюри. Сам я членом жюри не являюсь, я – «бухгалтер», который занимается только подсчетами. И в этом году не только среди всех номинантов, но даже среди тех, кто попал в шорт-лист, было довольно много артистов, которых я прежде никогда не слышал. Это очень здорово! И это говорит о том, что премия «Степной волк» вовсе не зациклена на мне, на моем восприятии, моем вкусе, моей референтной группе. Поэтому я абсолютно уверен, что если меня не будет, то премия продолжит прекрасно жить и здравствовать. Может быть, лишится веселого ведущего – а ведущий я на самом деле хороший. (Скромно улыбается.)

В этом году в номинации «Нечто» победила группа «Мегаполис» с проектом «Из жизни планет». Однако в номинантах была «Травля Андрея Макаревича». Кто выдвинул такое странное «Нечто»?..

Про Макаревича придумали наши эксперты – они писали всевозможные версии, что могло бы войти в номинацию «Нечто». Это моя любимая номинация, потому что она предполагает какие-то сюрпризы, неожиданности. Она и называется «Нечто» потому, что непонятно, что это такое: нечто невиданное, неслыханное, оригинальное и не вписывающееся ни в какие стандартные схемы. Надо сказать, что шорт-лист в этой номинации получился очень разнообразным. С одной стороны, это первый в России фестиваль музыкальных фильмов – совершенно новая, неожиданная инициатива, ставшая очень успешной и популярной. С другой стороны – это абсолютно уникальный и также неожиданный проект Олега Нестерова и группы «Мегаполис» «Из жизни планет», который и стал победителем. Я даже затрудняюсь определить – это проект музыкальный, кинематографический, просветительский, исторический или какой-то еще? С третьей стороны – это менее радостная история, произошедшая с Андреем Макаревичем, который осмелился «плюнуть против ветра» и честно заявить, что он не в восторге от всей этой квасно-патриотической свистопляски вокруг того, что «Крымнаш». Я, кстати, с его позицией абсолютно солидарен и считаю, что если звезду рок-музыки, прекрасного поэта, композитора, который для миллионов людей в нашей стране является моральным авторитетом, на волне этой псевдопатриотической истерии записывают в предатели Родины, – это действительно нечто! Причем нечто с огромным знаком минус. Хотя у нас «Нечто» может быть с любым знаком…

Почему же многие деятели культуры выбирают относительно этого ветра позицию флюгера, подписывают «письма в поддержку», высказывают свой «одобрямс»?

Все зависит от самих людей. Есть люди непрогибающиеся, самостоятельные, обладающие чувством собственного достоинства, а есть те, кто предпочитает держать нос по ветру и любыми способами делать деньги, карьеру, имя. Деятели культуры – тоже люди, многие из них не брезгуют сомнительными методами в достижении целей. Есть еще одна группа людей (и, пожалуй, самая многочисленная) – это те, кто предпочитает просто отмалчиваться. Среди моих друзей довольно много «молчунов», и я их за это не осуждаю – в том числе и потому, что иногда молчание стоит довольно дорого. То есть существуют люди, от которых ждут, что они сейчас во всеуслышание поддержат «линию партии и правительства», а они этого не делают. И я считаю, что это пусть и молчаливый, но все-таки поступок.

Вы, как неплохой аналитик, предполагаете, сколько продлится этот заявленный патриотическим экстаз?

Я думаю, что очень недолго. Эйфория, равно как и высокая температура организма, долго продолжаться не может. Если у больного температура под 42 градуса длится больше недели, то человек, скорей всего, умирает, так что конец эксцессам приходит, и достаточно быстро. По моим прикидкам, уже этой осенью народ утихомирится, сможет взглянуть на ситуацию трезво, и в этом, я боюсь, помогут какие-то негативные экономические реалии: рост инфляции, рост безработицы, рост цен и тому подобные малоприятные штуки. Естественно, люди наконец начнут задаваться вопросом: а с какой стати мы идем на все эти жертвы?..

На премии «Степной волк» в этом году появилась номинация «Наше все» – за вклад в развитие музыки. Почему премию в этой номинации присудили Борису Гребенщикову?

Результаты голосования во многом оказались для меня неожиданными, и голосование по номинации «Наше все» тоже. Для меня стало неожиданностью не столько то, что Боря победил, а то, с каким огромным преимуществом. Приоткрывая тайну голосования, я могу сказать, что Гребенщиков собрал вдвое больше голосов, чем его ближайший конкурент. А ближайшим конкурентом неожиданно оказался не Макаревич, не Шевчук, не Леня Федоров, а Михаил Борзыкин, лидер группы «Телевизор» – самый отъявленный, самый несгибаемый, самый упертый борец с режимом. Почему так произошло, я не знаю.

На «Степном волке» в несколько номинаций попал сайт planeta.ru. Как вы относитесь к краудфандингу?

Я отношусь к краудфандингу очень хорошо, по самым разным причинам. Самая прозаичная состоит в том, что я сам «прислонился» к краудфандингу в связи с созданием моей интернет-программы «Опыт рока: год за годом». Тогда я впервые познакомился с краудфандингом, узнал его кухню изнутри и понял, что это довольно интересная и увлекательная история. В первую очередь потому, что ты находишь единомышленников, людей, которые искренне хотят тебе помочь – причем не на словах, а на деле, то бишь дензнаками. И ощущение, что ты работаешь не для какой-то анонимной аудитории – каких-то меломанов, любителей музыки, – а для конкретных людей, которые тебе подставили плечо, для меня новое и очень воодушевляющее. Кроме того, краудфандинг хорош еще и тем, что он в нашем выхолощенном, равнодушном, часто циничном социуме создает такую важнейшую духовную субстанцию, как солидарность. Солидарность – великая штука; мы очень редко задумываемся о смысле этого слова, а если его слышим, то в лучшем случае вспоминаем польский профсоюз восьмидесятых годов. Но солидарность – это действительно великое дело, и когда среди людей вдруг возникает солидарность, это сплачивает их, придает сил и уверенности. Это потрясающе.

Какие российские группы в последнее время особенно привлекли ваше внимание?

Это неприятный для меня вопрос, поскольку особого внимания, пожалуй, не привлек никто. Хотя новой, симпатичной музыки сейчас звучит, записывается и играется на концертах довольно много. Кстати, массу совсем свежей музыки я послушал в связи со «Степным волком». Я занимался подсчетами голосов жюри, составлял шорт-листы, и мне было дико любопытно, что это за музыка. Так что – много чего послушал, многое мне понравилось, но не могу сказать, что обнаружилось что-то, что меня поразило.

Не нашлось ни одного нового «степного волка» Гарри Галера?..

Нет, не было. Симпатичные музыканты есть: «Окуджав», о котором теперь много говорят, или «Наадя», или «Синекдоха Монток», или даже практически попсовый, но очень качественный Антон Беляев – Therr Maitz. Повторюсь, симпатичных ребят, молодых и свежих, очень много, но проекты потрясающие, заставляющие челюсть отвисать мне в последние несколько лет не попадались. Из того, что я слышал за относительно недавнее время, мой любимец – это Noize MC.

На днях я посмотрел давнюю программу «Музыкальный ринг» с «Аквариумом». И меня больше всего поразили не музыканты, а слушатели, которые смотрели на действо широко открытыми глазами. Есть сейчас такой же заинтересованный, благодатный и непуганый слушатель, как в конце 80‑х?

В 80‑е годы очень многое было в новинку, поскольку при советской власти масса вещей у нас держалась под спудом и не имела выхода не только на телевидение, но и вообще в публичное пространство. Народ действительно был непуганым и неизбалованным: смотрели на все внимательно – иногда восторженно, иногда настороженно, – но в высшей степени неравнодушно. Сейчас публика гораздо более замыленная и восприятие гораздо более поверхностное. Поскольку информации огромное количество и удивить чем-то сложно, люди так и смотрят вполглаза и слушают вполуха. И в этом разительное отличие. Я думаю, что от сложившейся ситуации уже никуда не деться. Чтобы ее изменить, чтобы люди опять вошли в восторженную фазу, я думаю, нужно все опять запретить.

Снова опустить «железный занавес»?..

И продержать аудиторию в таком голодном состоянии пару десятков лет – вот после этого люди вздохнут свободно и закричат от восторга.

Что же делать музыканту, чтобы достучаться, «доиграться» до слушателя?

Да, сейчас это намного сложнее, чем было раньше. Но музыканты могут делать то, что они могут делать, выше головы не прыгнешь. У кого-то получается, у кого-то нет… Тем не менее особого уныния у наших рок-ветеранов я не замечаю – все они любят свою публику. И остаются слушатели, которые всегда внимают им с любовью.

Беседовал Алексей Черепанов
Фотографии: Михаил Бучин

Метка Интервью, музыка