Рок с румынским акцентом

Собрать вещи в охапку, уехать жить в незнакомый город и начать все с чистого листа — задача не для слабых духом. Порой такие переезды переворачивают жизнь вверх дном, отделяя зерна от плевел и отсекая лишние заботы и воспоминания. Москва — город, в который если не каждый второй, то каждый третий приехал в поиске перемен. Пульс мегаполиса — это встречи, неограниченные возможности и… утрата бытовавших ранее иллюзий. Для кого-то город на семи холмах остается заветной мечтой; кто-то считает, что его покорил; а кто-то с ним борется, отстаивая свое право на существование. Так или иначе, для многих Москва остается самой трудной и неизбежной переменой в жизни.

Eclectic встретился с музыкантами группы «Румыния», приехавшими ради творчества в Москву из Ставрополя. Коллектив существует уже 11 лет, бoльшая часть которых была проведена в родном городе, где музыканты обзавелись поклонниками и могли бы работать там и дальше, если бы не… А вот об этом читайте в нашем интервью.

В чем символика названия группы? Есть ли в этом какая-либо историческая отсылка?

Митя Гордиенко: 
В Москву мы переехали совсем с другим названием — «Можжевельник». Но оказалось, что такая группа уже существует. Так что все уходит корнями в безысходность. Вы ведь помните, откуда пошли истории о вампирах. Однажды мне показалось, что я поглощаю энергию других людей, почти как Дракула. (Улыбается.) Плюс ко всему я филолог и слово «Румыния» мне всегда нравилась благодаря уникальному в своем роде фонетическому ряду из звучных сонорных согласных.

Ты сказал, что забираешь энергию других людей. Когда человек слушает вашу музыку – он ощущает опустошение?..

Митя: 
Я думаю, что все происходит следующим образом: та энергетика, которая накопилась, в конечном итоге по закону сохранения энергии все равно передается другим людям. В мире должен существовать баланс.

Кирилл Джалалов: 
В общем, Митя работает конденсатором: ходит по улице и собирает энергию, а потом все выплескивает.

Вам не чужда смена музыкальной стилистики — от панка до инди-рока и дарк-вейва. С чем это связано?

Митя: 
Мы не ставим себе никаких рамок. Новая музыка появляется сама по себе.

Арсен Бегляров: 
На самом деле, все термины и стилистические обозначения придумываются журналистами и копирайтерами для привлечения внимания. А мы этим пользуемся, бессовестно обманывая людей. (Смеется.) Вот так и получается, что люди приходят на концерт, ожидая услышать дарк-вейв, а в итоге получают больше, чем рассчитывали.

Кирилл: 
Мы не хотим ограничивать себя условностями — для нас важно просто писать музыку, которая нам нравится. Конечно, каждый музыкант испытывает на себе влияние групп, которые он слушает. В нашей музыке многие вокальные пассажи базируются на творчестве таких музыкантов, как Red Hot Chili Peppers, Oasis, The Kooks, Arctic Monkeys, но присутствует и множество самобытных элементов.

Сильно ли повлиял на творчество переезд группы в Москву? По сравнению со ставропольским периодом сейчас у вас совсем другой имидж…

Митя: 
Сменился даже не имидж, а сами песни: другими стали аранжировки и тексты. Раньше нас называли панк-группой, потому что песни, которые мы поем, обладают очень сильной энергетикой. Нас постоянно приглашали на панк-фестивали, и мы не видели причин, чтобы отказываться.

Кирилл:
В России существует колоссальная разница между столицей и другими крупными городами — особенно это сказывается на культуре. Даже с Питером ощущается большой разрыв.

Так, подождите: Питер — культурная столица. В конце концов, русский рок родом оттуда.

Кирилл: 
Да, но это все андерграунд, если говорить о музыке. В Европе или Америке все строится совсем иначе. Взять хотя бы такие города, как Чикаго, Новый Орлеан, Нью-Йорк, Майами — в каждом из них своя уникальная культурная среда, которая является доступной для исполнителей и слушателей. И тебе не нужно ехать через всю страну, чтобы найти хорошую студию или продюсера. У нас всё иначе.

Удается ли вам заработать на музыке?

Митя:
Все участники нашей группы — профессиональные музыканты, и у каждого есть раскрученные музыкальные проекты, на которых можно заработать. Сейчас мы ищем продюсера, который поможет «Румынии» выйти на рынок. Мы понимаем, что должна быть коммерческая заинтересованность в проекте. Но тут действительно есть во что вкладываться. Мы музыканты, и хотим жить за счет музыки, работая только в этой сфере.

Кирилл:
Сейчас каждый из нас — и музыкант, и директор, и пиарщик, но это неправильно. Музыканты не должны заниматься чем-то еще кроме музыки. Правда, не всегда так получается, ведь жизнь в большом городе ставит свои условия.

Говорят, что ваши тексты пропитаны «порносимволизмом». Что это такое?

Митя:
Это слишком громко сказано — «порносимволизм». Символизма никакого и нет, если рассматривать его поэтизированно. Когда мы переехали из Ставрополя, тексты наших песен стали более грубыми, с откровенным эротизмом, а раньше он всегда был скрытым.

Арсен:
А вообще, нужно просто в этом поучаствовать, пока мы молоды и живы. (Смеется.)

Митя:
Тематика наших песен очень широка. У нас есть композиция, которая называется «Спруты», — она посвящена социальным проблемам. «Сильные люди, извиваясь, как спруты, причиняют друг другу боль». Послушайте ее, вам понравится.

Как происходит процесс создания песен: совместно или за все отвечает кто-то один?

Митя:
Конечно совместно.

Кирилл:
Митя записывает мелодию под гитару, что-то напевает, а на репетиции мы доводим материал до ума. Сперва экспериментируем, пробуем разные ходы, потом спим с этой песней, приходим на следующую репетицию и уже тогда записываем готовый материал. Это полностью совместный процесс.

Сейчас вы готовите к выпуску дебютный альбом. Когда он выйдет?

Митя:
Пока не можем дать точного ответа.

Арсен:
У нас накопилось уже много материала, осталось только все собрать и сделать хорошую пластинку. В России очень трудно записать материал действительно хорошо — так, чтобы он отвечал европейским стандартам звукозаписи. Мы не хотим услышать в итоге вычищенный студийный звук, в котором нет жизни. Мы — концертный, живой коллектив, и нам хочется, чтобы на записи передавалась магия живого выступления.

Вы выступали совместно с Ильей Лагутенко. Что это был за проект? Как вы с ним познакомились?

Митя:
Мы участвовали в конкурсе, который назывался «Work & Rock by Мумий Тролль». Нужно было сделать ремейк или кавер на песню с нового альбома группы. Вот так нас и заметили. После выступления на нас вышел лейбл United Music Group, с которым мы подписали контракт.

Намечаются ли у вас выступления в ближайшее время?

Митя:
Перед интервью я сидел и пил пиво в «Камчатке», недалеко отсюда. Мы договорились с администратором о нашем выступлении. Рок и пиво — это ведь классика. Да, я сидел и пил там пиво. Хотя, кажется, это была совсем другая «Камчатка»…

Арсен:
Сейчас осень, москвичи возвращаются из отпусков. Думаю, многие захотят покуражиться, вернуть ощущение прошедшего лета. А концерт группы «Румыния» — далеко не худшее времяпрепровождение. (Улыбается.)

Кирилл:
У нас есть одна особенность: вживую мы звучим куда лучше, чем на записи. Потому многие, придя на наш концерт, приятно удивляются и продолжают ходить на выступления.

Митя:
Может, не будем записывать альбом? А просто станем давать концерты?..

Арсен:
Если ты не заметил, мы так и делаем на протяжении уже десяти лет. У нас очень странная группа: при наличии большого репертуара мы так и не записали дебютный альбом.

Митя:
Бывает, что мы подолгу не встречаемся — а потом соберемся, чтобы выпить, но в итоге запишем песню. Послушаем со стороны: «Ага! Вроде дерьмецо, но ничего, на музыку похоже». Творчество — это вообще очень интимный процесс. Ты создаешь песни, выворачивая себя наизнанку, а потом преподносишь на суд публике. Конечно, есть страх быть непонятым и освистанным. Это невидимая преграда, с которой я живу и стараюсь бороться.

Арсен:
Напиши об этом песню.

Митя:
Да и так все песни, в общем-то, об этом. (Смеется.)

Как справиться с таким состоянием?

Митя:
С возрастом все постепенно проходит — перестаешь так остро реагировать на критику.

Вова Ананьев:
Можно долго стесняться и переживать, что тебя не поймут и не примут, – а потом тебе исполняется 42 и уже поздно что-то говорить. В творчестве нет совершенства — всегда найдется тот, кто будет делать что-то лучше тебя. Но в какой-то момент нужно перебороть свои страхи и «выпалить». Вот Мите исполнилось недавно 42 — пора уже взять себя в руки и выпустить долгожданный диск. (Смеется.)

Какая перемена стала для вас самой важной?

Арсен:
2006 год, Ставрополь. Сижу я на толчке, мне звонят товарищи и приглашают в клуб на концерт, на котором я встретил свою будущую жену. С тех пор мы вместе. Остальные события не так важны.

Кирилл:
Мою жизнь изменило рождение дочери. Это самое важное. Нет ничего лучше, когда она забирается на колени и дергает меня за бороду. А вообще, жизнь могут изменить яркие эмоции от встречи с интересным человеком. Это дарит новый импульс для движения.

Вова:
Думаю, это двухлетнее пребывание в армии, после которого я начал заниматься музыкой. Я попал в оркестр, в котором пришлось играть на басовой тубе, за которой меня не было видно. Водка тоже изменила мою жизнь, но об этом не сейчас. (Смеется.) С оркестрами мы изъездили все кладбища Москвы и Московской области, хороня военных и родственников старших боевых товарищей. После армии, проведя два года наедине с собой, я понял, чего хочу от жизни, и начал серьезно заниматься музыкой.

Митя:
Наверное, на меня сильнее всего повлиял переезд в Москву. Поначалу у меня не было друзей и я жил в крохотной комнате по соседству с 45‑летней алкоголичкой. Иногда я напивался в забегаловках и бродил по улицам до утра.
Сердце сжималось от тоски. Денег не было: приходилось питаться чем попало и соглашаться на любую работу. Будучи промышленным альпинистом, однажды я упал с 4‑го этажа на предохранительную сетку, после чего пролежал в больнице 3 недели. Остальным музыкантам тоже, я знаю, было нелегко.
Как-то раз я отравился курицей-гриль и попал в инфекционное отделение больницы в Медведково. Врачи постоянно спрашивали, почему ко мне никто не приходит. А просто некому было приходить. В большом городе ты один наедине с собой. Пару раз ко мне заходила знакомая профессионалка древнейшего ремесла, но это так… Я помогал ей бороться с депрессией. Сейчас она живет и работает в Таиланде. Иногда мы переписывается в фейсбуке. В общем, Москва пропустила меня через свои жернова, чуть было не превратив в фарш, за что я благодарен ей. Она сделала меня тем, кем я являюсь.

 

Беседовала Надежда Буяльская
Фотографии: Владимир Мухаметчин

Выражаем благодарность
кафе «Март» и ММСИ
за помощь в проведении интервью

Метка музыка