Горечь, любовь, напряжение

Наш обозреватель посмотрела множество фильмов на прошедшем  Московском международном кинофестивале, и выбрала пять, о которых не смогла не рассказать.

Любовь, которая вырвалась наружу

Рыцарь кубков (США, 2015)
Режиссер: Теренс Малик
В ролях: Натали Портман, Кристиан Бейл, Изабель Лукас

«Я буду поговорить с тобой своими глазами, посмотри вокруг! Мир так прекрасен, бери все, что тебе захочется, пусть будет твое».

Колодой карт раскладывается пасьянс жизни главного героя Кристиана Бейла – Рика. И у каждой из карт свой семантический код, раскрывающийся лишь в сочетании со следующей картой-кадром. История начинается с того, что Рик просыпается в японском доме, на который надвигается буря. Он слышит голос отца (Бен Кингсли), доносящийся до него из детства. Красивая легенда о принце, который отправился на  поиски жемчужины Египта. Добравшись до цели,  он осушил поднесенную ему чашу и утратив память, забылся глубоким сном.

Фильм разделен на пять частей, названных в соответствии с картами таро: «Луна», «Верховная жрица», «Смерть», «Башня», «Суд».  Нелинейность времени и ритма повествования отстраняет героя от того, что он видит или быть может вспоминает: сожаление о неудавшемся браке, где нет ни правых, ни виноватых, случайная влюбленность, замешанная на алкоголе и флуоресцентном свете ночных клубов, чувственное переживание, закончившееся сомнением и страхом, долгие разговоры отцов и детей, никогда не приводящие к ответам…

Каждое воспоминание причиняет герою боль, которой он некогда пытался избежать. Но режиссер убеждает нас, что страдание необходимо для того, чтобы в полной мере ощутить красоту и гармонию этого мира.

Мягкий закадровый голос ведет диалог то ли со зрителем, то ли с героями фильма, укачивая сознание и отключая привычный механизм восприятия сюжета.  Внутренние радость, тоска, отчаяние плывут от одного оттенка к другому через визуальные мороки волшебных кадров, снятых одним из ведущих операторов современности  Эмануэлем Любецкий («Бердмен», «Древо жизни»). Широкий угол постоянно движущейся камеры словно закручивает мир вокруг фигуры Кристиана Бейла, взирающего на явленные ему чудеса земли, воды и света широко раскрытыми глазами.

Героя Кристиана Бейла окружает целое созвездие прекрасных актрис: Кейт Бланшет, Натали Портман, Фрида Пинто, Имаджен Путс. С каждой из них связан, какой-то эпизод жизни героя, но ни одна из них не останется с ним рядом.

В роли самих себя на экране то и дело появляются Джейсон Кларк, Антонио Бандерас, Джо Манганьелло, Армин Мюллер-Шталь, Юэль Киннаман, Ник Офферман, Сергей Бодров, Клифтон Коллинз мл.

Многие актеры признавались, что работать с Маликом им было не просто. По словам Кристиана Бэйла, самым необычным было то, что режиссер вовсе не рассказал, о чем фильм. «„Рыцарь кубков“ он давно разрабатывал. — говорит Кристиан. —Я от него получил только описание своего персонажа. С каждой новой сценой я понятия не имел, что буду делать. Он ставил меня в кадр и смотрел, что будет. С Терри это получается очень напряжено».

Оптическое напряжение

Милый Ханс, дорогой Петр, (Россия, Германия, Великобритания, 2015)
Режиссер: Александр Миндадзе
В ролях: Якоб Диль, Андрюс Даряла, Марк Вашке, Роза Хайруллина

Третья режиссёрская картина Александра Миндадзе участвовала в программе основного конкурса ММКФ37, но не была отмечена главными призами конкурса. Но по мнению многих авторитетных критиков это одна из самых значимых работ конкурса.

Андрей Плахов: «…не могу не сказать о своем разочаровании тем, что прекрасный фильм Александра Миндадзе оказался обойден наградами, и не только официальными, но даже призами критиков, российских и зарубежных (им сам Бог велел поддерживать такое кино!). Однако навязать людям то, чего они не понимают и не чувствуют, невозможно. Да и не нужн». Фильм создан в копродукции с Британией, Украиной и Германией. В основе сюжета события разворачивающиеся накануне ВОВ.

Немецкий квартет инженеров присланный для разработки оптического стекла никак не может решить поставленной задачи: то брак, то производственный коллапс, то «человеческий фактор».  Героев словно изнутри разъедает нечто, чему они не могут найти объяснения.

Все чувствуют что стоят на пороге чего-то страшного, но не каждый готов осознать и принять то, что ворочается в бессознательном подполье. Война уже проросла предчувствием смерти в героях.  И каждый по своему справляется с этим напряжением.

Структура фильма имеет довольно сложную архитектонику: сюжетная линия подобна детской картинке, в которой требуется по точкам воспроизвести изображение. И также, как в детской забаве, нам всем заранее известно, что за образ встанет перед нами, когда все линии замкнуться. Война как предчувствие, война как воспоминание о сне, который ты уже не раз видел, проступает перед нами через тревожные поступки и резкие слова героев фильма.

Непривычная точка зрения повествования от лица немецких героев,  ломает привычный стереотип восприятия отечественных фильмов о войне.

Начинается все образцово-показательной сценой обеда: «Зуппе? Я , битте. Герне.  Данке».  Чинно-мирно передаются тарелки хлеб, сыр, соль…

— Может быть вам еще соли? – спрашивает Отто и высыпает в тарелку своего коллеги всю солонку, провоцируя ссору.

По этому принципу строится каждый эпизод: медленно, практически в реальном времени, нагнетается напряжение, готовое прорваться наружу от неосторожного слова, жеста или даже взгляда. Мы видим, что  Ханс, Отто, Вилли и Гретта стараются удержаться в привычных рамках существующего порядка, отстоять рубежи нормальности при помощи фарфоровой супницы,  пилотки, шахматной доски…но вещи уже утратили свои привычные значения и начинают вести себя непредсказуемо, и белый король берет белую королеву вовсе не на шахматной доске…

Множество сцен сняты по принципу мастер-шота, без монтажных решений, где от камеры требуется особенно точное понимание режиссерской мысли. С этой задачей прекрасно справляется румынский оператор Олег Муту.

Актеры в один голос говорят, что языковой барьер практически не ощущался в работе, сама форма литературного сценария подсказывал направление сценических поисков и решений.
 

Горькие сладости

Ан, (Япония, Франция, Германия, 2015)
Режиссер: Наоми Кавасе
В ролях: Масатоси Нагасэ, Кирин Кики, Кяра Утида, Эцуко Итихара

Красной дробью рассыпается по экрану мелкая фасоль. 

— Одна кружка бобов сорта адзуки… промываем пока не стечет вся горечь… ставим на медленный огонь… Изувеченные проказой женские руки касаются края большого медного таза, в котором плавают зерна, осторожно сцеживают воду. Маленькая улыбчивая старушка и молодой человек в поварском колпаке готовят традиционное японское сладкое блюдо дорияки – разновидность блинчиков со сладкой начинкой из бобов.

«Как же это все долго!» — восклицает молодой человек с экрана, вызывая одобрительный смех в зале. Режиссер почти в реальном времени показывает нам всю технологию процесса приготовления пасты ан.

Старушка лишь улыбается, деревянная ложка осторожно мешает кипящую в сахарном сиропе фасоль: «Всему свое время, хозяин, не спеши». Так и происходит, история набирает ритм и течет, ни на секунду не теряя зрительского внимания. Мелкий лавочник Сэнтаро, не побоявшийся взять на работу повариху Токуэ из лепрозория, старается отработать некий долг, который держит его возле хозяйки помещения: капризной и мнительной женщины,  навязывающий ему не только свою власть, но и точку зрения. Никакие доводы о том, что Токуэ излечилась на нее не действуют. Постоянно протирая руки антисептиком, она жалуется, что все они непременно заразятся. Так и происходит, Токуэ действительно заразна, но название этой заразы  «доброта». Проведшая большую часть жизни в стенах клиники, Токуэ не озлобилась и не возненавидела мир, отгородившийся от нее законом, до 1996 года не позволявший больным покидать стены больницы. Долгие годы отшельничества научили ее замечать все оттенки человеческого горя и не проходить мимо. «Мы все хотим прожить жизнь без упрека, но времена иногда бывают крепче нас». Она заставляет людей улыбаться, радоваться жизни, слушать и слышать, проявлять сердечность и внимание к тем, кто в них нуждается. С каждым днем становится все больше клиентов у Сэнтаро, но тем настойчивее требует хозяйка избавиться от Токуэ. Фильм «Ан» — новая работа японского режиссер Наоми Кавасе представленная в программе «Женский взрыв» является единственным фильмом на ММКФ, который дошел до нас с недавно прошедшего Каннского фестиваля.

Необычайно «добрая» к людям и миру камера,  внимание к мелочам и умение внятно доносить истории, основанные на внутренних конфликтах героев стали отличительным почерком этого режиссера, отмеченному наградами самых крупных европейских фестивалей.

Фантасмагория греха или зима близко

Орлеан, (Россия, 2015)
Режиссер: Андрей Прошкин
В ролях: Елена Лядова, Виктор Сухоруков, Виталий Хаев, Олег Ягодин, Павел Табаков

«Орлеан» — третья совместная картина режиссера Андрея Прошкина и одного из самых ярких драматургов нашего времени Юрия Арабова. То, что этот дуэт состоялся, стало понятно еще по их предыдущей работе. «Орда»  буквально завевала умы не только зрителей, но и кинокритиков. Поэтому «Орлеан», снятый по одноименному сценарию, ждали с нетерпением. Мест в зале не было даже на балконе. Яркая фантасмагория рисует пространство на межграничье гоголевских и булгаковских территорий: чертовщина, абсурд и гротеск сплетаются в затейливых визуальных аттракционах под музыку «The Tiger Lilly’s» в лучших традициях фильмов  Джармуша и Дичилло. Некая российская дыра полупромышенного формата, населенная типичными масками нашего времени, неожиданно привлекает внимание «высших инстанций» в лице героя Виктора Сухорукова. То ли совесть в под видом черта, то ли черт под видом совести, он крепко цепляется за халат циника-врача Неволина (Олег Ягодин), путается в разноцветных волосах местной потаскушки Лидки (Елена Лядова) и  не хуже погонов ложится на плечи местному капитану полиции (Виталий Хаев) осуществляя так называемый  «морально-нравственный роуминг» их душ. И для этого ему не нужны ни демонические крылья, ни дышащие напалмом огнеметы; все скромно и без спецэффектов. Экзекутор с улицы Погрузочной в своем аккуратном плаще и круглых очках больше напоминает аудитора из налоговой, которой «не по собственной воле, а лишь по долгу службы» напоминает, что у всего есть своя и цена и если не заплатить ее при жизни, долг это может остаться навсегда.

Вот это-то «навсегда» больше всего и смущает героев фильма: одно дело творить всякое разное безобразие будучи твердо уверенным, что существование ограниченно материалистическими рамками этой унылой жизни и совсем иначе все начинает выглядеть, когда появляются доказательства того, что земными мытарствами дело не ограничится: «Бог может быть и умер, но систему никто не отменял». На пресс-конференции фильма Юрий Арабов так ответил на вопрос журналистов об «Орлеане»: «Как мне кажется, у всех у нас есть совесть — вот что бы мы ни делали, понимаете. Вот чтобы мы ни делали с вами, сколько бы мы ни предавали, сколько бы мы ни блудили, сколько бы мы ни прогрызали плоть другого человека во имя своей гордыни и тщеславия — всё равно она есть, она нас судит. И в этом плане, на мой взгляд, любой человек богоподобен. В этом есть драма и вместе с тем какая-то надежда у человека».

Клаустрофобия свободы

Такси, (Иран, 2015)
Режиссер: Джафар Панахи

«Хулиганец» Джафар Панахи снова обошел государственное предписание не снимать в оговоренный государственным мораторием период. В 2010 году известный иранский режиссер был обвинен в распространении антиправительственной пропаганды и в подрыве национальной безопасности. Его приговорили к тюремному заключению и запретили снимать кино до 2030 года.

На этот раз фильм за него снимает видеорегистратор, племянница и мобильный телефон, а режиссер просто так выехал побомбить по улицам Тегерана. И совершенно «случайно» в его машине оказываются герои 5 самостоятельных новелл, описывающие жизнь современного общества: торговец нелицензионными дисками и учительница рассуждают о морали, две чудные женщины с рыбками делятся абсурдными теориями, которые регламентируют их жизнь, старый друг Панахи рассказывает, что не смог сдать преступника, когда увидел, как проходит смертная казнь, адвокат, которую лишили права работать за «особое мнение»…

Все вопросы, обсуждаемые в фильме так или иначе говорят о личной  и общественной несвободе в Иране. Законы противоречат внутренней правде и побуждают нарушать их, что приводит к преследованию, запретам и наказаниям. Через дорожные зарисовки проявляется мощное авторское высказывание, которое невозможно ограничить салоном автомобиля.

Преимущественно все действующие лица являются типажами, то есть представляют самих себя в предлагаемых обстоятельствах, этот прием часто использовался в фильмах Панахи, но если раньше он отвечал в первую очередь художественным требованиям пост-документального кино, то сейчас помогает избежать обвинения в нарушении запрета. Из таких же соображений в фильме нет никаких титров и подписей.

Единственный помощником режиссера в съемочном процессе, которого он открыто заявляет – это его племянница. Девочка с фотокамерой собирается снять фильм для школьного конкурса и ездит с дядей, чтобы разобраться, как это лучше всего сделать, в процессе она делится с ним рекомендациями преподавателей:
«Самое главное, чтобы все герои были в платках, не пели и не плясали. Имена у героев могут быть только мусульманские… и главное никакой «чернухи…Дядя, а что такое чернуха?» — спрашивает девочка. Панахи пытается объяснить, что это, как в жизни, но с хэппи-эндом. «Но ведь тогда получится уже не как в жизни?» — резонно отвечает племянница. За детской болтовней скрывается идеологическая установка, насаждаемая на всех уровнях, с которой и полемизирует режиссер.
Картина получила главный приз 65-го Берлинского кинофестиваля.

Мария Цветкова
Фото: пресс-служба фестиваля

Метка кино, фестиваль