Не обязательно быть где-то, чтобы быть…

Актер Марк Богатырёв — человек закрытый. И я знаю, как повезло мне увидеть другого Марка: открытого, глубокого, честного перед самим собой, умного и чуткого, абсолютно чувствующего мир, с простотой относящегося к свалившейся на него славе, доброго и с чувством юмора. Говорить с ним — как смотреть в калейдоскоп: каждый поворот рисует всё новые удивительные картины.

Мы шли и тихо беседовали. Джесси, его непоседливый и совершенно очаровательный четвероногий друг, бежала рядом, то и дело отвлекаясь на оживший после дождя парк. Сквозь «зеленку» просвечивали яркие, но холодные лучи солнца, сырой воздух позволял вдохнуть весь аромат обновленной природы полной грудью. Парк стал похож на яркий холст художника, незаконченный и в этом еще более чарующий.

Марк Богатырёв — человек сложный. Марк Богатырёв — настоящий.

Марк, вы не производите впечатление актера, которому важны слава и деньги, — вы похожи на человека, который как актер может и должен постоянно развиваться, в том числе реализовывать себя на театральных подмостках. Почему так получилось, что вы ушли из театра? И есть ли желание вернуться?

На самом деле, я не хотел никогда уходить из театра. Я в театр попал в 10 лет, и для меня это такое священное место, где происходят очень важные творческие события с артистом. Но так получилось, что спустя 3 года работы в МХТ имени Чехова у меня возникли сложности с «Кухней»: они не могли меня отпустить, а больших ролей в театре не было; я же понимал, чувствовал, что проект может «выстрелить», стать действительно большим и удачным. И в конечном итоге мне пришлось уйти из театра. Но моя любовь к нему, мое стремление туда попасть, играть, оно очень большое. К слову, я сейчас еду в Литву репетировать пластический спектакль Анжелики Холиной.

Пластический — значит должна быть соответствующая подготовка?

Да, и я, в принципе, с пластикой всегда был дружен — танцевать люблю, а сейчас занялся йогой. Вообще, тело всегда должно быть размятым. Мейерхольд же еще про это говорил – что все должно идти от внешнего к внутреннему: если у тебя хорошо организовано тело, то ты как актер можешь существовать глубже в образе, играть на полутонах. Только когда ты гибкий, когда у тебя есть постоянный тонус, ты ощущаешь абсолютную гармонию с самим собой. Если актер пластичен, если он легок в управлении собой на сцене — это всегда видно. У него и текст по-другому льется. В этот момент артист и роль становятся единым целым. Вот тогда возникает полная вера в происходящее на сцене.

В современном мире намного сложнее наслаждаться моментом: мы зациклены на себе и совсем забываем, что являемся лишь частью огромной планеты. Как вы представляете себя в этом мире: его частью? центром?

Знаешь, это очень интересная мысль по поводу того, все ли крутится вокруг нас или мы встроены в единую систему. Вот я, например, долгое время думал, что моя жизнь и все, что я вижу, — это все крутится вокруг меня. Но недавно я прочитал книгу Эрхарда Толле «Новая земля», которая говорит, что на самом деле есть только настоящий момент, и он происходит здесь и сейчас, и все наше будущее — это плод наших мыслей. Заметь: люди, которые живут в мегаполисе, все время погружаются в свои мысли и постоянно их проживают — им так проще. А вот момент «здесь и сейчас», момент созерцания мы очень часто пропускаем и не видим вещей простых, но действительно прекрасных, которыми можно наслаждаться.

Очень непросто поймать момент «здесь и сейчас» и начать по-настоящему ценить его…

Да, ты правильно говоришь, но надо научиться видеть его и радоваться ему, иначе мы пропустим всю реальную жизнь, постоянно находясь в мыслях о будущем или, того хуже, о прошлом. Я понял, что мы встроены в общество, в экосистему, в Галактику. И не мы ее центр. Хотя и склонны им себя ощущать, потому что так работает наш мозг. Эго выходит на передний план и говорит: «Так, тебе нужно это, это и вот это!» Ты набираешь такие «хотелки» и выстраиваешь жизнь вокруг себя. Но на самом деле – представь: мы же все — люди, животные, деревья, рыбы — части огромной экосистемы, мы встроены в нее. То есть, условно говоря, люди умирают, но жизнь продолжается.

Актерство — эмоционально выматывающая профессия. У вас не бывает такого, что в какой-то момент хочется все бросить, потому что вы морально опустошены, потому что раздали себя без остатка?

Помню такой момент. Я снимался в «Кухне» — был такой сложный период съемок, и я вдруг понял, что я «на нуле», что мне больше нечего отдавать. Вот почему я стараюсь так часто путешествовать: когда путешествуешь, ты узнаешь новых людей, постигаешь новые законы жизни… Ты никогда не обращала внимание на то, что люди, которые живут в Азии, более спокойные и улыбчивые? Вот мы в своих мегаполисах постоянно ждем, что с нами что-то должно произойти, мы должны заработать денег, поехать на нелюбимую работу, на какую-то встречу. Мы создаем такую иллюзию жизненной активности, и всё потому, что так привыкли. Люди у нас очень разобщены, каждый пытается урвать себе от жизни побольше. А приезжаешь в Азию — и люди там настоящие, открытые, они предпочитают созерцать, и ты понимаешь, что они могут ценить и ценят этот момент «здесь и сейчас». Смотришь на них и думаешь: «Ни фига себе! Вон оно, оказывается, как бывает…»

Образование В 2010 году окончил Школу-студию МХАТ (курс заслуженного артиста России Игоря Золотовицкого) О себе «В 7 лет я чуть не утонул в реке. К слову, сейчас одно из моих хобби – плавание» «Люблю спать исключительно на спине» О работе в команде «Мне везет и на команды, и на режиссеров; я всегда был в хороших руках. Не помню такого, чтобы мне кто-то не нравился, тем более артист. И даже если тебе не удобно, все равно же надо сыграть. Это твоя работа, и ты стараешься делать ее максимально органично, чтобы сцена удалась»

Трудно ли вам входить в роль и выходить из нее? Склонны ли вы «носить в себе» персонажа после съемок или очень быстро от него избавляетесь?

Расскажу забавный случай на эту тему. Как-то на первом курсе Школы-студии МХАТ я показывал лемура — причем у них есть свои разновидности, и я показывал лемура сифаку. И так удачно показал, что потом еще полгода эта рожица сифаки у меня в какой-то очень экстремальный момент вдруг проявлялась: глаза напряглись, носик поднялся — лемур сифака! Из меня эта сифака не могла выйти полгода! Причем это и в ролях проявлялось. Такое часто бывает — когда тебе что-то очень понравилось, ты это на себя примеряешь, а оно тебя потом преследует. В таких ситуациях мне всегда говорили: «О, сифака!»

Есть момент, когда ты «присваиваешь» персонажа и живешь им. Он находится с тобой какое-то время, потому что ты думаешь о нем, ковыряешься во времени, в котором он жил, прорабатываешь детали, как он ходил, какие ему могли бы быть свойственны привычки, — все подобные мелочи я вычитываю из книжек, стараюсь дофантазировать, додумывать персонаж. В процессе съемок тоже присутствует момент поиска, потому что часто ты себе что-то придумал, потом приходишь на площадку, а режиссер говорит: «Мне кажется, что надо по-другому». Здесь и начинается правильный, хороший диалог с режиссером, где вы находите золотое сечение. Если вы с режиссером «в сговоре», тогда работа идет здорово, мягко и комфортно.

Кстати, с какими режиссерами вам нравится работать? Режиссер-друг, режиссер-диктатор? Идеальный режиссер Марка Богатырёва — какой он?

Я очень люблю режиссеров, которые включаются на сто процентов в работу, которые варятся с тобой в этом процессе «от и до». Как нам говорили в театральном институте, «Бойся тех людей, которые абсолютно всё знают». Если человек все знает, значит его невозможно ни в чем убедить. Поэтому я люблю активных, открытых, импровизирующих, компромиссных и «слышащих» режиссеров. Потому что только тогда ты с удовольствием делаешь свою работу, ты сочиняешь роль, и это такой важный момент, когда не просто выполняешь режиссерские задачи, но когда тебе позволяют подарить герою частичку себя. Ведь персонаж начинает работать в мелочах.

Но таких режиссеров мало сейчас…

Да, таких очень мало. Сейчас в основном другой подход к кинематографу — это в первую очередь киноиндустрия, которая должна зарабатывать деньги. В советское время подготовка к фильму шла по году, надо было обойти все кабинеты для тысяч разрешений. Кажется, раньше люди по-другому к этому относились, с бóльшим трепетом, что ли…

Возможно, мы просто романтизируем тот период. Это тоже в человеческой натуре — романтизировать «далекие и прекрасные времена».

Согласен. Просто если раньше фильм выходил и его показывали в кинотеатрах, то люди шли на него как на событие, действительно большое творческое событие. Сегодня мы просто избалованы этим. Да и вообще мы избалованы.

А вы сами какие фильмы смотрите? Может быть, какие-то сериалы в почете?

Сериалы не смотрю — фильмы люблю больше. Причем сложно сказать, что мне нравится определенный жанр, потому что иногда случаются такие откровения, как фильм «Мастер» с Хоакином Фениксом. А из любимого: «Касабланка» с Хамфри Богартом, «Криминальное чтиво». Люблю Энтони Хопкинса с его фантастическими перевоплощениями. Вот недавно посмотрел «Маленького Будду» с Киану Ривзом — он очень интересный артист, аскетичный в своих желаниях, и я в этом близок с ним.

Значит, бывает, ездите в метро?

Бывает. (Улыбается.) Вообще, я скорее закрытый, чем открытый человек. Так сложилось, что я всегда был волк-одиночка.

Единственный ребенок в семье?..

Да, и ты знаешь, когда начались узнавания после «Кухни», я очень переживал и стеснялся, не представляя, как на это реагировать. Потому что когда твой уровень внутренней свободы уменьшается, ты сразу чувствуешь, что тебе надо быть каким-то таким хорошим, интересным, красивым. И со временем я пришел к выводу, что в первую очередь надо быть в гармонии с собой и никогда не пытаться кому-то угодить, потому что иначе ты становишься заложником чьего-то мнения. А в итоге ты можешь прожить всю жизнь и не понять, зачем ты это делал. Из-за этого я иногда закрываюсь: хочется побыть одному, встретиться с близкими друзьями — это неотъемлемая часть моей жизни и то, что делает ее по-настоящему ценной. Понимаешь, это такие простые, но важные моменты, которые я очень стараюсь ценить. Хотя вот сейчас у меня не так много съемок и есть ощущение, что ничего не происходит.

Но вы же понимаете, что это иллюзия?

Конечно. И именно в этой житейской паузе, может, и происходит много чего важного, в том числе внутри нас. Взять и наконец почитать книжку, на которую раньше не было времени. А когда ты читаешь что-то в нашем диком темпоритме — я по себе часто замечал, — у тебя информация просто пролетает мимо: уже через месяц вообще не помнишь, что происходило в книге. Ты часто ныряешь в мысли свои: замечала такое, что читаешь, а в голове у тебя голос звучит? Это такой момент постоянной гонки, и надо уметь останавливаться.

У вас сейчас перерыв в съемках — то есть больше свободного времени, которое можно посвятить новым проектам. Какими критериями вы руководствуетесь при их выборе?

Для меня очень важен сценарий. Это 70% моей заинтересованности в проекте. Если история тебя захватывает и ты не можешь работать «с холодным носом», ты начинаешь погружаться, копать и у тебя возникает актерский азарт. Конечно, многое зависит от режиссера, который при первой встрече может увлечь — например, как было у меня с Вартаном Акопяном, который снимал «Учителей». Я прочитал сценарий и не очень его понял, но когда пришел на первую встречу с Акопяном — это обаятельный, бородатый армянин, — он с таким вдохновением мне рассказал сценарий, так увлек, что я просто поверил ему и абсолютно искренне ворвался в эту работу. И, кажется, неплохо получилось. Если говорить про выбор работы, то первостепенно — это сценарий, а потом режиссер. Ну, и команда, партнеры по площадке, хотя это и не так важно. Вот три основополагающие вещи в выборе нового проекта.

Как вы отдыхаете, кроме путешествий?

Если подумать, у меня довольно «житейский» отдых: люблю встречаться с друзьями и просто беседовать, очень люблю плавать, заниматься йогой. Мне нравится незатейливо гулять с собакой по лесу — это момент единения с природой и с самим собой. Тогда ты и понимаешь, что счастливым можно быть, не обязательно имея много денег, славу, какие-то победы, а когда ты в погожий теплый день можешь просто прогуляться по лесу. Очень доступное удовольствие, но его ничем не заменишь, и ты счастлив просто от этого.

Хемингуэй в раннем автобиографичном романе «Фиеста» («И восходит солнце») написал фразу, ставшую афоризмом: «Нельзя уйти от самого себя, переезжая с места на место». Мóжет быть, что ваша тяга к перемене мест — это своеобразный побег от самого себя, или от определенных ситуаций, или от себя в этих ситуациях? И просто мы решаем не решать, а…

…бежать. Я с Хемингуэем и с тобой соглашусь: невозможно убежать от себя, невозможно скрыться от своих мыслей, куда бы ты ни приехал. Хотя когда ты меняешь место, особенно Москву на более тихое и спокойное, то получается, что ты попадаешь в другую атмосферу, в другую энергетику.

Мы не меняем свои мысли, но меняем отношение к ним?

Да, именно. Путешествие дает почву для того, чтобы пересмотреть свои мысли и взгляды, дает возможность чуть спокойнее реагировать на ситуацию, которая тебя смущала. У меня вот недавно было ощущение какой-то неустроенности, неспокойное состояние, и я взял книгу и поехал в Грецию — погулял по морю, почитал. И ко мне пришло понимание, что не обязательно быть где-то, чтобы быть. Не обязательно и совсем не нужно считать себя «живым» человеком, когда ты только снимаешься в кино. Приехав туда, видя всю ту красоту, я настолько полнее ощутил жизнь, что сразу внутренне успокоился. Просто в который раз приходит осознание, что столько всего помимо твоей профессии происходит. Поэтому отвечаю на твой вопрос: и да и нет. Когда убегаешь — это часто помогает, дает новый виток, новый импульс, и ты переосмысливаешь свои старые мысли и возвращаешься уже с какой-то внутренней одухотворенностью. Это побег, но который того стоит и дает порой очень неплохие результаты и новые идеи.

Вы, кстати, верите в Бога?

Да, конечно. Вообще, к религии я начал относиться как к всемирной любви. Для меня Бог — большая вселенская любовь, которая всех нас окружает и которая есть у тебя в душе. Когда ты кого-то любишь, ты соединяешься с Богом. И у меня было один раз откровение: я вышел на балкон — это было пять утра 31 июля прошлого года — и увидел небо, поделенное на части, причем две трети — синева с облачками, а одна треть по диагонали была с таким очень сильным смогом. При взгляде на это небо у меня возникло такое ощущение, будто я слышу разговор внутри себя, — и это действительно было так… Я услышал очень много… Если хочешь — Господь говорил со мной. Я спросил у него — а что есть Ты? Это был мой такой внутренний вопрос, и я поворачиваюсь, а у меня стоит статуя Будды на полочке… И говорится же, что каждая частичка: дерево, листик, человек, животное — они все связаны, и это единый организм, и, проявляя любовь, получать ты будешь в два, в три, в несколько раз больше, потому что являешься частью всеобщей любви. И когда я это понял, мне стало так спокойно, хорошо. И ты всегда очень чутко чувствуешь, когда отходишь от этого мироощущения, — и наоборот, когда настроен правильно.

Откровение случилось внезапно или вы шли к этому?

Нет, это случилось в один момент. И вера… она нужна, потому что, когда ты веришь во что-то, что нельзя потрогать, это тебя окрыляет, ты находишься в моменте вдохновения. И это обязательно нужно занимающемуся актерством, потому что ему необходимо постоянно вдохновляться, как ребенку. Почему очень часто говорят, что артисты — как дети? Потому что они открыты, они постоянно вдохновляются. И вера во что-то яркое и светлое — она заставляет и зрителя верить тебе.

Высшая цель для вас как для единицы в системе мироздания — как вы определяете, и определяете ли ее для себя?

Хороший вопрос… Ты знаешь, я очень хочу прийти к какому-то просветленному моменту осознания. Может, это очень абстрактно звучит, но я хочу научиться простым вещам: никуда не бежать, постоянно удивляться, ничего не требовать от людей, перестать кому-то что-то доказывать. Я очень хочу детей, и я очень хочу семью. Мне хочется помогать больным детям. У меня самого было довольно сложное детство. Мне хочется тебе ответить очень конкретно, но я не знаю как…

Беседовала Елена Новикова
Фотографии: Всеволод Галченко

Метка Интервью, кино