За что пострадали граф и княжна

Исполнителям главных ролей мюзикла «Граф Орлов» – Теоне Дольниковой и Александру Рагулину есть, что играть на сцене Московского театра оперетты и есть, о чем поразмышлять спустя более полугода с даты премьеры спектакля.

Теона, Александр, представьте такую ситуацию: билеты на вашу постановку не разлетаются как горячие пирожки, никто не знает о чем либретто, написанное Юлием Кимом. Как бы вы сами ответили на вопрос: «О чем мюзикл «Граф Орлов»?»

ТЕОНА: Я бы ответила по-женски: «Спектакль о любви. И о предательстве. Об историческом деятеле прошлого Алексее Орлове – правой руке Екатерины».

АЛЕКСАНДР: Ну да, в основном, правой. Но иногда он действует и с левого фланга (смеются). Вообще, для меня тоже существует один вариант ответа: «О любви». Мой персонаж планировал предательство, ловушку по отношению к Елизавете. Но чувство к ней все обратило против него. Это история о том, что в планы людей всегда может вмешаться нечто невероятное, необъяснимое, идущее от сердца. О том, как любовь может все изменить, может возвысить человека, а может и погубить.

Потомкам свойственно идеализировать, дорисовывать образы предков, превращать события минувшего в сказку. В случае с любовной историей, которую вы примеряете на себя, что является вымыслом, а что – правдой?

ТЕОНА: Конечно же, много чего не соответствует действительности. Это не учебник истории. Более того, даже учебники кем-то написаны. Поэтому, естественно, в спектакле многое художественно приукрашено. Возможно, правы те, кто считают, что такого чувства между ними, такой любви, не было. Мы не знаем, как было на самом деле. Но то, что Елизавета претендовала на престол, называясь внучкой Петра I, что фаворит Екатерины II, Алексей Орлов вошел в доверие к Елизавете и предал ее, что она умерла в застенках – это все правда.

 

 

АЛЕКСАНДР: Мы не знаем, как герои себя вели в ту или иную минуту. Но многие факты совпадают. И, как правильно сказала Теона, учебник истории тоже кем-то написан, и те исторические и литературные источники – так же являются творениями по мотивам. Орлов поступает жестоко по отношению к Елизавете, но при этом он рвет на себе волосы, говоря фразу «себя погубить, ее не спасти». Понимает – если они сейчас сбегут вместе, Екатерина достанет их где угодно, и они все равно умрут. Возможно, так он в какой-то момент думает. В чем-то это – безволие, малодушие, но не трусость. В то время слова «патриотизм», «преданность и служение Отечеству» не были пустыми. Это нужно понять.

 

АЛЕКСАНДР: Артист должен быть адвокатом своей роли! И он должен оправдывать героя абсолютно всегда. Если мы будем другую сторону поддерживать, зритель нам просто не поверит. Мы же всегда оправдываем свои неправильные поступки. На сцене – то же самое.

Александр уже начал нам раскрывать глубинные причины поведения фаворита Екатерины II. Какие главные черты и грани характеров героев, которых играете в мюзикле, вы оба стараетесь выделить, показать публике во всей красе?

ТЕОНА: Моей героине явно не доставало любви. Поскольку в биографии этой девушки много непонятного, неточного, я сама придумала историю о том, почему она стала именно такой – на 100% авантюрная, но очень романтичная. Недостаток любви в детстве, в юношестве, видимо, заставляет человека идти на какие-то шаги, чтобы заставить окружающих обратить на себя внимание, и стать кем-то. «А я сильная, я все могу. Королевой стать? И это я могу». Я понимаю природу этого. Потому что, допустим, в детстве не считала себя красавицей-умницей. Стала вести себя более дерзко, на вечеринках была предводителем. И никогда ничего не боялась. Мне кажется, такое ребячество, мальчуковость есть и в моей героине, несмотря на женственность и грацию.

АЛЕКСАНДР: Не знаю, я что-то не заметил в тебе никакой мальчуковости.

 

АЛЕКСАНДР: Дерзость такая, понятно.

ТЕОНА: Извини, что я тебе всю подноготную выложила. У меня на самом деле есть еще второе, третье и пятое дно образа, но я о них не расскажу. А то тебе через два месяца скучно станет со мной на сцену выходить (смеются).

Александр, а до какого дна вы дошли, создавая образ графа Орлова?

АЛЕКСАНДР: Изначально я играю человека черствого, во многом циничного, у которого больше нет духовных ценностей. И он не может найти замены тому состоянию и времени, когда был приближен к Екатерине. У него много женщин, он много пьет, тратит казенные деньги… Орлов является одаренным человеком, но не востребованным. У него появляется идея привести Екатерине девушку, которая ей нужна, чтобы вернуть свое место у престола. Но от цинизма и черствости не остается следа — Орлов влюбляется, превращается в человека без оболочки с открытым, любящим, страдающим сердцем. Происходит раскаяние. В спектакле есть секунда, наполненная его отчаянием, когда он находится на грани сумасшествия. И в этот момент ему становится спокойно и легко.

И когда этот миг наступает в мюзикле?

АЛЕКСАНДР: Когда он узнает, что Елизавета умерла, что своими руками убил любовь, и произносит: «Я так хочу взглянуть в глаза твои и снова говорить слова любви». Он пьян и буквально начинает видеть ее, верить, что она жива. Такой у него страшный путь.

 

Вам можно позавидовать, партия Орлова — целая палитра эмоций, от коварства до жертвенности…

АЛЕКСАНДР: Да. Мне нравится эта роль. К тому же, совпало, что 24 года я жил под фамилией Орлов.

То, что вы сын прославленного советского хоккеиста Александра Рагулина, я знаю. Но, может еще, и потомок князей Орловых? Не изучали родословную в этом направлении?

АЛЕКСАНДР: Нет (смеется). На курсе одно время меня даже «графом» называли – однокурсник придумал. Мол, фамилия такая, да еще и осанка….

Бывают роли, что называется, на вырост. А есть другие, в которые вписываешься один в один, будто под тебя эта маска сделана. Вы в какой стадии познания себя и образа находитесь?

ТЕОНА: Мне очень комфортно. И главным образом потому, что Елизавета в начале спектакля — одна, в середине — другая, в финале — третья. Я начинаю спектакль, как авантюристка, как ребенок, который не понимает на что идет, которого влечет азарт: «Да, давайте сделаем это! Я королева!» А во 2 акте это уже сломленная женщина, взрослая, осознающая свои ошибки. Может, про попадание в роль не мне судить, а зрителю, но я чувствую, что это мое. Мне это интересно, и я люблю это делать.

АЛЕКСАНДР: Теона даже слишком попадает!

ТЕОНА: Что это? Сейчас потолок обрушится? (смеются)

А как у вас, Александр, с попаданием точно в цель? Или еще многое постичь надо, чтобы дойти до глубин преображения?

АЛЕКСАНДР: Вообще, я не такой опытный артист – без стажа и заслуг…

ТЕОНА: Это в мою сторону камень.

АЛЕКСАНДР: Я продолжаю развиваться. Получилось так, что и либретто, и вся музыкальная драматургия – настолько меня захватили, так все с моей душой соединилось, что, я считаю, слияние с героем в итоге произошло. Конечно, к совершенству надо стремиться, никогда нельзя останавливаться. Но, по крайней мере, на данном этапе, я думаю, мы в правильном направлении движемся. В искусстве очень важно заниматься тем, что тебе очень нравится. И если это увлекает так, как меня, то да, выстреливаешь точно в цель.

ТЕОНА: Я думаю, у Саши абсолютное попадание. Ну, по крайней мере, для меня. По- партнерски мне с ним очень комфортно.

АЛЕКСАНДР: И мне очень комфортно с тобой.

После таких признаний, мне кажется, будет уместно задать вопрос серьезный, интимный даже. Правда, что чем больше страдаешь в жизни, тем достовернее играешь на сцене?

ТЕОНА: У меня последние три месяца были ужасно тяжелыми и депрессивными. По моим ощущениям, за это время в профессиональном, в актерском смысле я перешла на какую-то другую ступень. Не буду углубляться в подробности, но это очень большой прорыв. Возможно, это прозвучит холодно, но все актеры, когда переживают что-то, страдают – часто подходят к зеркалу и смотрят, как это выглядит. Ты никогда не обращал на это внимания? (к Александру)

АЛЕКСАНДР: Я просто подхожу к зеркалу и смотрю, как это выглядит.

ТЕОНА: В театральном в США нас учили, что актер занимается своей профессией 24 часа в сутки. Допустим, ты пьян — запоминай движение, мимику, речь! Как ты пытаешься себя собрать, выговорить четко слова, чтобы никто не заметил, что ты не в форме. Когда тебе плохо, ты страдаешь, плачешь, сразу мысль — а что я сейчас делаю с лицом? Как я это делаю? Такова профессия.

АЛЕКСАНДР: «Дочка, не пей больше! Мама, это моя работа». Ну да (смеются).

Александр, а вам много довелось страдать до того, как получили роль в мюзикле, о котором мы сегодня говорим?

АЛЕКСАНДР: Эмоций, соотносимых с теми, что я переживаю в спектакле, не было. Я человек влюбчивый. По крайней мере, был таким до женитьбы. Много было ситуаций. К примеру, еще до поступления в театральный я служил в военном училище, и в это время у меня некая любовь была. Помню, что буквально крышу сносило от разлуки. Но я всегда знал, что у меня есть творческое начало, и думал: « А ведь, наверное, люди именно так страдают!» И мне с этими мыслями легче было эмоции переживать…

От предложений царственных особ не отказываются…

Благодарим отель «Метрополь»
за помощь проведении интервью

Беседовала Юлия Смолякова,
Фотографии Алексея Лерера и пресс-службы мюзикла «Граф Орлов».

Метка Александр Рагулин, Алексей Лерер, Театр, Теона Дольникова, Юлия Смолякова