Подземные хранители

Даже если вы исходили Москву вдоль и поперек, будьте уверены – вы знакомы с городом во всех смыслах поверхностно и в лучшем случае наполовину. Вадим Михайлов и его команда знают столицу с другой стороны…

«Я на месте, а вы уже тут? Ждите, там за углом вертушка, если понадобится – полетите в Склиф», – улаживает по мобильному детали какого-то безотлагательного дела мой собеседник в паузе нашего мирного разговора в кофейне. Главный диггер всея Руси Вадим Михайлов – личность весьма неодномерная. Деятельность его отряда «Диггер-спас» обсуждают в СМИ и Интернете, самого Михайлова приглашают в различные программы и ток-шоу. К его спасательской деятельности многие относятся с изрядной долей иронии, а существование отряда некоторые и вовсе подвергают сомнению. Ясно одно: под толщей земли идет какая-то своя, особая жизнь, полная тайн и даже мистики. У Вадима Михайлова накопилось много интересных историй и альтернативных версий нашумевших событий. А уж верить или нет «взгляду из-под земли» – решать вам.

Вадим, какова на сегодняшний день ваша основная деятельность?

Сложно сказать – я и лидер российского общества диггеров, и специалист по подземной техногенной безопасности мегаполисов страны, и руководитель отряда «Диггер-спас». Занимаюсь в основном тем, что собираю разрозненные остатки диггерского движения, которое было практически уничтожено в эпоху Лужкова. Мы хотим создать Национальную гвардию, сейчас ведем диалог с президентом Путиным о том, что для обеспечения безопасности необходимо использовать специалистов по подземным коммуникациям. Наш отряд, в частности, доказал свою профпригодность и готовность сотрудничать во время событий на «Норд-Осте».

И чем вы помогли спасателям на «Норд-Осте»?

Мы приехали к Патрушеву, который руководил операцией, и сказали ему, что не исключаем атаки снизу, что там могли засесть террористы. Он нас хорошо знал и поверил, поэтому сразу предоставил полномочия. В этом нам повезло, поскольку в целом чиновники оказывали немалое сопротивление: у нас, мол, все генпланы есть, все подземные ходы уже проверены. Но мы настаивали, и им пришлось послушаться. Открывали все люки и проверяли, сами рисковали своими жизнями. Некоторые проявили трусость, и мне пришлось их отстранить. А через несколько лет оказалось, что эти мальчики были детьми чиновников и их через «Единую Россию» представили к наградам. А я и мои ребята не получили ничего, хотя мы по сути разрулили «Норд-Ост»: в конечном итоге «Альфа» нашла под землей боевиков и предотвратила взрыв. Об этом мало кто знает, в этом для нас несправедливость «Норд-Оста».

И поэтому вы теперь хотите официально стать частью армии или МЧС?

Нам самим уже предлагают войти в состав особых подразделений профильных структур, я пока точно не могу сказать каких. Но это должно быть нечто среднее между МЧС и службой подземной безопасности – этакий отряд спасателей-универсалов.

С терактами, пожарами и прочими катастрофами все более или менее ясно. А какова ваша работа в мирное время?

Ну, вот, к примеру, нашумевший концерт Мадонны: именно мы настояли на том, чтобы его перенесли с Воробьевых гор в Лужники, на более твердую основу. Ведь на Воробьевых горах уже был сход лавины и такого количества людей, резонаторов, сабвуферов грунт мог бы просто не выдержать. Еще мы, не имея никакого отношения к «Архнадзору», а располагая лишь знаниями и связями со СМИ, предотвратили разрушение многих исторических зданий в центре Москвы.

Например?..

Здание «Детского мира» сохранено нашими усилиями. Оно ведь начало рушиться еще при Лужкове: там, под землей, ходы Лубянки, и ФСБшникам явно не хотелось, чтобы к ним кто-то шастал, поэтому грунтовые воды никто не контролировал. Атриум «Детского мира» начал проваливаться – мы выявили места подтопления и предложили технологию откачки воды. Как видите, сейчас атриум перестроен и реконструкция идет полным ходом. Спасение Воскресенского моста и Иверской часовни, сохранение Гостиного двора и Лобного места от провалов, предотвращение трещин на храме Василия Блаженного, устранение крена Заиконоспасского монастыря – это все наших рук дело.

А что насчет безопасности метрополитена?

Мы в этом вопросе тоже сильно продвинулись – даже при предыдущем, крайне коррумпированном руководстве метро. Господин Гаев, когда уже ушел со службы, даже подружился с нами. Мы предотвратили несколько терактов, которые могли произойти со стороны городских подземных коммуникаций. Взрывы, что случились в метро в последний раз, на совести тех, кто занимается контролем внутри подземки, – со стороны города у нас все было прикрыто: мы выявили около 200 возможных точек проникновения с улиц в шахты метрополитена и установили там датчики движения. Также занимаемся противопожарной безопасностью. В том году подземка горела три раза, мы участвовали в тушении пожаров. Понимаете, метро ведь не резиновое, кабельная система там уже изношена и в моменты пиковой нагрузки просто не выдерживает – вот и возникает возгорание. Старые вентиляторы в туннелях работали не очень хорошо – теперь, в том числе и с нашей подачи, воздушные турбины поменяли на новые.

Вы ведь, кстати, сами впервые попали под землю именно через метро?

Конечно – через отца. Он был там непоследним человеком, в конце службы поднялся до замначальника метро. Мой отец Вячеслав Михайлов был неординарной личностью: двухметровый богатырь, который бросал гири, а при этом также писал стихи и был философом. Он сказал мне одну вещь, которая потом вошла в нашу диггерскую философию: «В конце каждого туннеля есть свет, и это – свет истины». Более того, отец был человеком неравнодушным. Он первым стал выводить из подвалов людей, которые прятались там после войны, потому что не получили жилья. Он очень переживал за своих и, можно сказать, сгорел на работе. Когда отец умер, мне было всего 11 лет, и я стал лазить по подземке по его следам, по тем местам, где мы бывали вместе (я впервые очутился в кабине поезда, когда мне было лет пять, а в 9-10 отец уже водил меня в туннели после своих смен) и о которых он мне рассказывал. С тех пор я каждую экспедицию посвящал его памяти – как, собственно, и все наше диггерское движение, которое зародилось впоследствии. От отца же я унаследовал страсть к поэзии и искусству, стал сочинять стихи, а до недавнего времени мы даже ставили подземные спектакли.

Расскажите про Метро‑2. Оно правда существует?

Да, я узнал о нем, опять же, еще от отца – он и там в свое время водил мотовозы. А через наше движение о нем уже услышали все остальные. На самом деле эта структура называется Д‑6 и выглядит совсем не так, как ее представляют в СМИ и Интернете. Да мы сами, честно говоря, искажаем информацию о Метро‑2 – в конце концов, это секретный правительственный объект.

Что насчет диггерского движения в других странах?

Первый импульс был дан все-таки в России: мы, как мне кажется, создали здоровый ажиотаж, интерес к подземке, к истории, который был подхвачен другими государствами и впоследствии проник аж в Голливуд. Даже Гюго с его романами не смог вызвать такого внимания к подземной жизни – оно и понятно, ведь это был художественный вымысел, мы же привлекали людей реальными историями, рассказанными через СМИ и на живых встречах (Интернет тогда только зарождался). Сейчас, когда я бываю в гостях у своих зарубежных учеников, я горжусь тем, что мы стояли у истоков движения. Сегодня уже в 15 странах диггеры стремятся показать всем, что подземка – это не грязно и не противно: это красиво, интересно и познавательно.

В каком городе, по вашему мнению, подземный мир наиболее разнообразен?

Я патриот московской подземки: она, наверное, самая засекреченная, самая разветвленная и самая мощная. На втором месте, пожалуй, нью-йоркская, потом – лондонская, далее уже все остальные. В разных городах и странах также встречаются занимательные локальные подземные мини-государства и монастыри.

А как же Париж?

Парижские подземелья очень интересны, но и очень опасны. Там самые глубокие катакомбы, там обширные хранилища Лувра… С другой стороны, на Монмартре постоянно обнаруживаются провалы. Париж стоит на крайне неустойчивой почве – мы называем ее «горчицей», – подобно той, что у нас в Санкт-Петербурге на Малой Невке. Если помните, там было обрушение несколько лет назад, мы тогда вылетали на помощь. На таком же болотистом грунте стоит и французская столица, поэтому многие парижские здания тоже в опасности.

Исследование мира под нашими ногами помогает посмотреть на город как-то по-новому?

Безусловно – мы постоянно совершаем какие-то открытия. Вот прямо сегодня «распечатали» подземелье, которое было замуровано с XVII века. Оно расположено на Лубянке, недалеко от улицы Солянки. Долгое время оно подвергалось воздействию грунтовых вод, но его не трогали. А недавно было обнаружено, что над этим подземельем в заброшенном здании живет около 50 нелегалов, и из соображений безопасности пришлось разрушить старую кладку. Теперь пойдем еще глубже, будем снова ползти, снова исследовать… Возможно, откроются целые лабиринты под этим домом. Вот так у нас каждый день: несмотря на подземный мрак – новые горизонты, новые перспективы.

А вы можете по подземной картине восстановить архитектурный облик того, что когда-то было наверху?

Конечно, мы по виду подвалов можем с большой точностью сказать, как выглядело старое здание, даже если оно было полностью перестроено, но сохранился фундамент или первый этаж. Вы знаете, раньше вообще строили идеально, архитекторы учитывали особенности грунта, купол располагался над куполом, колонна – над колонной. И здание могло быть устойчиво в течение 300–400 лет. А сейчас, даже если что-то надстраивают над древним фундаментом, делают это настолько неумело, что многовековая устойчивость нарушается за 5–10 лет – вот и идут трещины по реконструированным монастырям.

Есть шанс такие здания спасти?

Многие из них уже не подлежат сохранению, даже при нынешнем мэре, который и рад бы сохранить исторические здания, да уж поздно. Надо было раньше, при первых симптомах разрушения, вкладывать миллиарды рублей в реконструкцию. А у нас как: замазали фасады, а внутри все уже истлело и превратилось в труху. Поэтому, к сожалению, я ожидаю много обрушений и пожаров в старых зданиях. По-моему, надо разгружать Москву, интегрировать ее с областью, а исторический центр законсервировать, как сделали в Амстердаме, – фактически музеефицировали центральную часть города.

Я вот еще слышала, что в Москве хотят организовать подземные прогулочные зоны.

Это очень опасно, мы выступаем против этого. Многие туннели, которые можно для этой цели использовать, стоят на песке или неустойчивом грунте, плюс к этому в нашей подземке протекает до 800 мелких рек, есть также канализация и кабели, которые уже никуда не отведешь. Получается, люди в определенных местах будут все время подвергаться значительному риску – зачем это нужно? В некоторых отдельных подземельях еще можно организовать туристические объекты, но целые прогулочные зоны – это нецелесообразно. Я составлял чертежи, где показана невидимая часть Москвы на срезе: там целое наслоение подземелий, даже для прокладывания нового тоннеля метро надо делать точные расчеты и все равно идти на риск – но это хоть как-то оправдано. А если строить новые подземные ходы тут и там, будет опасность локальных землетрясений, смещения грунта и, соответственно, стоящих на нем домов, перекоса лифтовых шахт и так далее. Уже, кстати, были случаи таких происшествий. Я также был против использования бункера ГО‑42 на Таганке в качестве дискотечного пространства: слишком рискованно, он и сам по себе опасен, я бы даже как музей не стал его использовать. Тем не менее дискотеки там все равно проводят.

Кстати, о музее – я знаю, что вы еще занимаетесь патриотическим воспитанием молодежи и хотите создать музей подземной истории, где будут представлены всяческие ваши находки.

Да, я хочу создать диггерский клуб и музей при нем. Надеюсь, что это заинтересует подростков и поможет забрать их с улиц и из псевдодиггерских сообществ. Думаю, клуб и музей должны располагаться все же где-то на земле, в какой-нибудь промзоне вроде ЗИЛа. Можно воссоздать там инженерные конструкции для обучения интересующихся, перед тем как пускать их под землю. Есть также неглубокие подземелья, где допустимо проводить учебные мероприятия, – но уж точно не в таких шахтах, как ГО‑42: туда надо пускать только профессионалов, уже достигших определенного уровня. Хотелось бы создать официальную школу подземных спасателей, но пока это невозможно – ее нужно интегрировать в существующие школы МВД, ведь мы не можем вот так взять и выпустить на улицу человека со знанием всех секретных ходов. Поэтому пока я хочу просто готовить ребят-патриотов для дальнейшей службы в армии и внутренних органах.

Беседовала Дарья Шипачева

Фотографии: Алексей Лерер

Метка Вадим Михайлов, диггер, мегаполис, Метро, метро-2, метрополитен, подземная Москва, техногенная безопасность