Несослагательные наклонения Ричарда Третьего

Одна из самых популярных фраз «История не терпит сослагательного наклонения» принадлежит профессору Карлу Хампе, о котором мало кто из нас что-либо знает. Это высказывание  увековечил и пустил в ход Сталин в беседе с немецким писателей Эмилем Людвигом. Точнее, это было самое первое интервью, которое дал Сталин – 13 декабря 1931 года иностранному журналисту. На первый же вопрос автора многих биографий великих людей (Наполеона, Гете, Бисмарка и даже Иисуса Христа): «Есть ли параллель между вами и Петром Первым?», Сталин ответил: «Ни одной. Исторические параллели всегда рискованны». Еще в этой же беседе, кроме расхожей,  несколько измененной в переводе цитаты про «историю и сослагательное наклонение», Сталин сказал, что «в судьбу не верит и отрицает мистику». Людвиг у него спрашивал: «Как ему удалось избежать смерти, когда было столько опасностей?».

Ричард — Максим Севриновский, Герцогиня Йоркширская — Ольга Тумайкина

Постановка в театре Вахтангова трагедии Шекспира «Ричард Третий» может пролить свет на фигуру Сталина, на правдивость его беседы с немецким писателем и дать точный ответ на вопрос про параллели и преемственность между Сталиным и Петром Первым. И этот ответ «Да», «Да» и еще раз «Да»!  Сталин – последователь тирании, деспотизма, насилия как каждый правитель, исключивший совесть из своего лексикона. Шекспир сказал: «Опасна власть, когда с ней совесть в ссоре». Ричард Третий в трагедии Шекспира в своем монологе говорит:

Да не смутят пустые сны наш дух: 
Ведь совесть — слово, созданное трусом. 
Чтоб сильных напугать и остеречь. 
Кулак нам — совесть, и закон нам — меч.

Человек без совести и чести, убийца, физический урод (у Ричарда были физические увечья), далеко не самый образованный и интеллектуальный принц — становится королем Англии,  — и это исторический факт. Сталин считал, что все разговоры о том, можно ли было что-либо предотвратить – бессмысленны, ибо «случилось то, что случилось, а задним числом рассуждать о возможных других вариантах развития событий — пустая трата времени». Ведь он, Сталин, — далеко не первый революционер и лидер Октябрьской революции стал вождем народов? Нет сослагательного наклонения. Стал. Только вот Шекспир никогда не писал документальных произведений, или произведений на «злобу дня», или биографий. Между Шекспиром и Ричардом Третьим —  дистанция в 100 лет, и драматург попытался предположить, проанализировать – а что, если бы кровавый Ричард Третий не вырвал трон у своих предшественников?

Грузинский режиссер Автандил Варсимашвили в спектакле «Ричард Третий», следуя за Шекспиром, пытается рассмотреть другие варианты истории. На каждом переломном витке пути Ричарда Третьего режиссер заостряет внимание. Уже после одной из первых сцен ход мировой истории мог быть совсем другим. У леди Анны, вдовы сына Генриха Шестого,  была реальная возможность – убить герцога Глостера – впоследствии Ричарда Третьего. Он сам распахнул свою грудь и дал ей шпагу, признавшись в том, что  убил ее мужа. Зритель наблюдает за выбором Анны – стать предательницей своего любимого, союзницей Ричарда, и в скором времени королевой, или же пойти на эшафот за убийство королевского сына. Она выбирает легкий женский путь – первый, развязывая тем самым руки Ричарду и участвуя во всех его преступлениях. Анна становится его музой, его ведьмой, его главным трофеем и самой первой добровольной жертвой. Режиссер вместе со своей командой поэтапно идет за Ричардом, проверяя на прочность каждого героя истории. Почти все предпочли компромисс, молчание, сделку со злодеем, выполнение его  приказов, и только единицы  сказали Ричарду «Нет». Того, кто оказал сопротивление Ричарду Третьему, режиссер спектакля отправляет в рай. В трагедии Шекспира есть духи и призраки, как практически в каждой его трагедии, но рая и ада нет.  Человечество, прошедшее через такое количество войн, концлагерей, Хиросиму, Вьетнам, готово поверить в то, что есть и ад, и рай, и чистилище. И если мы будет впредь повторять лукавую, измененную, плохо переведенную фразу Сталина, что «история не терпит сослагательного наклонения», значит, откроем двери для нового Ричарда.

Если бы немецкий писатель Эмиль Людвиг, оказавшись на премьере в театре Вахтангова, спросил у публики: «Есть ли параллель между Ричардом Третьем и Сталиным?», ответ был бы утвердительный. Этого добивался грузинский режиссер в своей постановке. Он уверен в том, что «Сталин – из серого френча рыцаря Ричарда». И одежда у Ричарда напоминает скромные пиджачки генералиссимуса. Грузинский режиссер, художественный руководитель театра Шота Руставели в Тбилиси много знает о Сталине того, что мало кому известно. Спектакль «Ричард Третий» — спектакль-исследование, спектакль-разоблачение, спектакль-предположение: «А что если бы?» Это «если» на самом деле было так возможно, так близко, так реально, если бы у людей, приближенных к власти, было больше совести, чести и достоинства. Ричард – двуличный, двуликий  Ричард, конечно, все перевернул с ног на голову, говоря, что «совесть – слово, созданное трусом». Он сам был трус, который играл роль рыцаря. Играл до конца. Играл искусно. Даже гениально. Об этом он сам признается в финале: «Раб, жизнь свою поставил я и буду Стоять, покуда кончится игра».

У каждого из нас есть выбор – рабство или свобода, игра или правда, совесть или ложь, а значит — ад или рай? Ричард, Анна, Бекингем и многие-многие выбирают власть, силу, богатство «здесь и сейчас», не думая о том, что будет дальше. Об этом думают великие художники, которые создают свою историю, и в этой истории есть  все наклонения, времена и глаголы.

Анжелика Заозерская
Фото: Валерий Мясников

Метка Премьера, Театр