гендерный вопрос

Сладкий голос сирен

[one_half]Чем полезна метафора натянутого лука? Тем, что есть устремленность. Есть человек, о котором вы думаете. И есть действие бездействия. Внутри натяжения происходит мощнейшее переживание. Это наполнение, пропитывание желанием, когда еще далеко до простого предвкушения, но уже зародилось дуновение близости. Когда далеко до сгущенного представления образа, но уже появился трепет. Тогда прикосновение рождается из дальней дали, и вышедшее в физическую реальность движение руки обладает огромной проникающей силой. Тогда ценность прикосновения многократно возрастает, и совсем не вожделение управляет моментом. А дуга совместного полета выносит за пределы земного.

Амур со стрелами – не случайный образ и гораздо более глубокий, чем мы привыкли думать. Пронзенное сердце означает, что цель поражена. Ах, страсть тут же включается и «бах-та-ра-рах» – происходит выброс огня: объект захвачен, покорен, завоеван, повержен… И что дальше?

Но в том сексе, который достоин памяти, нет объектов – есть два субъекта. Амур сидит в каждом из нас, он натягивает тетиву. Но не в стреле сила, а в луке. И время уже течет не со скоростью кинокадров, а замедляется. Именно в вариативности течения времени и есть самое большое наслаждение, ощущение всевластия.[/one_half][one_half_last]Влюбленные часов не замечают, но если ваш секс договорной, то со временем ничего не происходит, часы продолжают тикать…

С широко закрытыми глазами
Воображению все равно, оно может работать и с открытыми глазами – грезить наяву. Знаете, когда закрытые глаза важны? В самом процессе. Ведь, сливаясь с другим, мы переходим границы, мы их взламываем и выламываемся из них, мы их расширяем, проваливаемся в бесконечность. И слово «удовольствие» слишком примитивно для описания происходящего внутри в тот момент, когда «между» не осталось. Возможно, «наслаждение» подойдет больше. Я не настаиваю на «блаженстве», на этом пребывании на облаках на уровне божественных сущностей. Но если что-то и является вершинами нашей сексуальной жизни, так это те минуты (вот ведь временная привязка), те истории, в которых мы оказывались там, за облаками.

А там нет цели, оргазм – всего лишь возвращение на землю, и если, взлетая, ты уже стремишься вернуться, зачем тогда переживать о краткости полета? Какая цель у блаженства, кроме пребывания в нем? Так чего же мы пялим глаза, да еще и подглядывая за собой в зеркала (типичный антураж якобы реализуемых наяву фантазий)? Или нам так важно внешнее соответствие эталонам?

За закрытыми глазами мы тонем – с глубиной тоже можно играть: мы уходим на глубину, чтобы оказаться на высоте. Какая тут возможна мера и какие соответствия? Только соответствовать самому себе и тому безграничному доверию, которое возникает у двоих, летящих в бездну. Здесь уже нет физических ограничений, нет «передоза». Это подарок богов. И как всякий настоящий дар – редкость. И ничто не гарантирует вам того, что, вернувшись, вы останетесь теми, что были до. Взметнувшиеся вихри света, пробивающие ваше тело, могут его перестроить. В этом-то и есть опасность – в непредсказуемости. Она и является запретным плодом. А вовсе не трение обнаженных тел. Подлинность всегда требует бесстрашия.[/one_half_last]

Метка Мужчина и женщина, Нино Самсонадзе, Отношения