досье

100 образов одной актрисы

Она играет и женщину и мужчину, и добрую мать и жестокого дельца. В пьесе Бертольда Брехта ее партия – это множество образов. По сюжету – два, по сути – сто.

В антракте зрители шепчутся: «после этой премьеры ей дадут все театральные премии разом». Александра Урсуляк, кажется, в своей роли – на пике своего мастерства и женской притягательности.

На переднем плане под пристальным вниманием публики актриса находится практически все три с половиной часа спектакля. С вопроса: как вы это вообще выдерживаете? – хотелось начать наш разговор. Но с первых фраз Александра Урсуляк дала понять: вхождение в образ брехтовской героини Шен Те только прибавляет ей сил, кроме того через роль она получает ответы на свои личные вопросы.

Какие конкретно темы раскрывает ваша новая роль?

А те, которые нас всех мучают рано или поздно: что такое безусловная доброта, доверие, любовь – есть ли они вообще, а если есть, то какой в них смысл? Мне кажется, то, что разыгрывается на сцене – все это происходит внутри героини. Спектакль получился о разборках человека с самим собой.

Режиссер Юрий Бутусов ставил «Доброго человека из Сезуана», заранее подразумевая, что в главной роли будете вы. Так часто делал и ваш театральный учитель Роман Козак. Как с уходом из жизни худрука изменилась ваша жизнь в театре Пушкина?

Ну, вообще многое изменилось в театре после ухода Романа Ефимовича. Что-то отжило, что-то новое вошло в наш мир. Не меняется только то, что я безумно по нему скучаю. Это человек, которого мне очень не хватает. И прежде всего в жизни. И, конечно, в профессии – как мастера, как режиссера. Но я вам хочу сказать, в нашем театре его никто не забыл, все помнят! Ведь мы, его ученики, а также Аллы Покровской, Дмитрия Брусникина, Аллы Сигаловой, – абсолютная «мафия»! Нас, его детей, очень много. Мы все говорим на одном языке и постоянно вспоминаем Козака. У нас столько общего – смешных случаев и грустных историй – наши жизни связаны с ним. Да, у театра изменилась траектория пути, но, мне кажется, Роман Ефимович одобрил бы это направление движения, он был бы доволен теми переменами, которые происходят в театре Пушкина.

В одном из своих интервью вы сказали, что в 16 лет определились с профессией. Насколько юношеские представления о карьере были близки к действительности?

Увы, это очень неинтересная история. Никаких мечтаний-метаний и «вопреки». У меня не было выбора – я пошла в театральный институт. Во время учебы в институте во мне все перевернулось – так актерство захватило меня. Я с утра до вечера искала, пыталась понять, что от меня требуется как от актрисы. Приносила мастерам этюды пачками, во мне проснулось упорство и трудолюбие, я старалась изо всех сил стать профессионалом своего дела. Появились амбиции.

урсуляк2-б

Кстати, ваши амбиции на кинематограф не распространяются? Или плохие роли предлагают? Вас нет в хорошем кино…

Я уже думаю, может быть, я не создана для кино? Кто его знает… Может, я еще не встретила того режиссера, которому нужна именно я. У меня ведь неопределенное амплуа. Я – не пойми кто. Вроде бы и симпатичная, да не слишком, вроде бы характерная, да не особенно. Кино – это смонтированная картинка. В театре все иначе, здесь много условностей и способы актерского существования и передачи энергии другие. Но я, честно говоря, очень надеюсь, что мне удастся когда-нибудь встретится с большим киномастером, потому что быть или не быть решают не артисты. Даже очень одаренный, успешный, звездный актер без режиссера существовать не может. А хорошо играть самому по себе – так не бывает.

Вы ничего не предпринимаете, чтобы переломить ситуацию и встретить достойного режиссера?

Предпринимаю – я играю в театре. Но, к сожалению, наши кинематографисты не очень балуют театральных артистов своими приходами в храм искусства. В большинстве своем они не любят ходить в театр. Болеют другим, у них нет такой бациллы. Я знаю только одного кинорежиссера, который ходит на все спектакли и премьеры – это мой папа. Но он меня категорически не снимает в кино.

В театре у вас галерея мощных образов: Кабирия, Беатриче, Джульетта… Теперь в вашем репертуаре – Шен Те. А что происходит с ролями после долгого проката на публике?

Чаще всего они становятся лучше. Если спектакль идет – он растет. В этом задача, моя и всех нас, – чтобы спектакль жил и развивался. «Добрый человек из Сезуана» только создается от репетиции к спектаклю. С утра до вечера занимаемся только им. Потому что структура постановки должна быть крепкая, четкая – это словно большой цирковой номер, который должен быть по-актерски прожит. Там много такого, что нужно до автоматизма доводить. Не может артист быть не готовым или не размятым, не проверив 50 раз свой номер перед выходом на сцену.

урсуляк4-б

Вы разделяете мнение большинства, что актеры играют лучше, когда страдают в жизни?

В этом, безусловно, есть смысл. Потому что актеры, как правило, делятся своими переживаниями со зрителем. Вообще, счастливый артист – неприятное зрелище. Это действительно так.

Вы сейчас так пронзительно играете премьерные спектакли, но не хочется верить в ваше несчастье…

К сожалению или наоборот, я счастлива. Но все равно есть то, что болит и беспокоит, нельзя же быть абсолютно счастливым – вокруг много проблем, ситуаций, переживанием которых можно и хочется делиться.

Например, материнскими чувствами и страхами. Вы – мама двух дочек. А почему многие актрисы предпочитают продолжаться только в ролях, но не в детях?

Сейчас уже не прошлый век. Посмотрите на голливудских звезд и на наших тоже – есть многодетные умницы-красавицы. Но раньше – да, так было. Я, например, считаю, что была бы намного хуже как актриса, если бы у меня не было детей. Это тоже те важные человеческие познания, без которых невозможно сыграть что-либо. Ведь какая-то мудрость приходит с рождением детей, правильное ощущение жизни, когда ты понимаешь, на каком ты свете живешь, что происходит, какая ответственность на тебя возложена. С материнством отношение к людям становится совсем другим. Я очень рада, что наше поколение артистов не боится рожать детей. Актер от этого всегда в выигрыше.

А есть ли что-то такое, что бы вы хотели непременно передать своим девочкам в наследство?

Я очень довольна своими детьми, мне кажется, у них уже есть главное – они очень хорошие люди. И понимают, что они – личности, что вокруг них такие же индивидуальности и надо с ними считаться. Но детям необходима благоприятная среда для развития: достойная школа, настоящие друзья, добрые семейные традиции. Это очень важно. Если они окажутся однажды в обществе, которое оставляет желать лучшего, это не будет их ни задевать, ни портить. У деток будет надежный иммунитет на плохое.

урсуляк5-б