47 безупречных

Цуба – гарда самурайского меча

2 ноября 2013 года в арт-центре «Ветошный», в двух шагах от Красной Площади, открылся новый интерактивный выставочный проект «Самураи. 47 ронинов». Более тысячи подлинников из частных коллекций со всего мира впервые стали доступны широкой аудитории. Их созерцание позволяет проникнуться мироощущением воинской касты эпохи японского ренессанса. Блестящие познавательные лекции и мастер-классы помогают углубиться в тонкости самурайского обихода.

Среди экспонатов наиболее убедительны воинские атрибуты. Следуя взглядом за неуловимым, бесконечно исчезающим изгибом катана или вакидзаси, понимаешь, почему японские мечники поклонялись своим  клинкам.

Доспехи восхищают сочетанием красоты и целесообразности во всех деталях. Но главное, когда видишь, что они впору нашему одиннадцатилетнему подростку, и лектор раскрывает множество ухищрений, облегчавших боевое снаряжение самураев, которым, при всей выучке, элементарно не хватало грубой силы, чувствуешь: этих маленьких тонкокостных людей делала великими воинами не одно фехтовальное искусство, но непомерная сила духа.

Отдельно следует упомянуть уголок экспозиции, посвященный цубе – гарде самурайского меча. Самурайский кодекс порицал ношение самураем украшений, и так случилось, что эта маленькая, около 8 сантиметров, деталь стала оазисом эстетизма в их строгом жизненном укладе. Отделывалась сторона цубы, обращенная к рукоятке, дабы встречный имел возможность любоваться тонкой работой. Мастера цуб поднимались до вершин ювелирной изобретательности, виртуозно используя литье, просечку, чеканку, резьбу, гравировку, интарсию металла в металл, травление и т. д. Этот самобытный и самоценный арт-объект вошел в японскую культуру неотъемлемой знаковой деталью.

Самураи были, наверно, лучшими воинами в мировой истории. Владение холодным оружием и огромным луком было доведено ими до изумляющего совершенства. Но выше искусства боя они ставили духовную и нравственную безупречность, закрепленную в учении Бусидо.

Миямото Мусаси, прозванный Кэнсай, «Святой Меч», один из величайших мечников Японии, в «Книге пяти колец» объяснял суть учения просто: «Под Путём воина понимается смерть. Он означает стремление к гибели всегда, когда есть выбор между жизнью и смертью. И ничего более. Это значит прозревать вещи, зная, на что идёшь… В смерти нет стыда. Смерть — самое важное обстоятельство в жизни воина. Если ты живёшь, свыкнувшись с мыслью о возможной гибели и решившись на неё, думаешь о себе как о мёртвом, слившись с Путем воина, можешь быть уверен: сумеешь пройти по жизни так, что любая неудача станет невозможной и исполнишь свои обязанности как должно».

Личное достоинство ставилось выше занимаемого положения в обществе, а личные интересы – ниже интересов господина и клана. Преданность господину выражалась также и в указании на его ошибки. Но при этом самурай был обязан исполнить приказ своего даймё в любом случае. Отдав долг преданности, самурай мог вернуться к долгу справедливости и совершить в знак несогласия харакири.

Отсутствие выбора оборачивалось необыкновенной внутренней свободой и цельностью.

Осознание смерти как призвания – дарило умение жить, принимая каждое мгновение красоты с бесконечной благодарностью. Все они были поэтами и каллиграфами. По неписаной традиции многие самураи оставили нам свои дзисэй, стихи, сложенные перед совершением сэппуку.

Однажды, в начале XVII века родились сразу 47 «стихов смерти». В тот день была написана одна из самых ярких страниц героической летописи Японии, Она послужила сюжетом для представлений театра Кабуки, многих живописных изображений. По её мотивам создавались многочисленные «боевые повести».

Даймё Асано Наганори правил  в провинции Ако на берегу Внутреннего моря. На нём также лежали обязанности службы при дворе сегуна. Его наставником в придворном этикете оказался церемонимейстер Кира Ёсинака.Старый интриган невзлюбил подопечного и изводил придирками. Утром 14 марта 1701 года в так называемом Сосновом коридоре. Асано, доведенный до белого каления издевками, не сдержался и, выхватив меч-вакизаси, набросился на царедворца. Но Кира отделался парой царапин на лбу и спине, а меч Наганори застрял в деревянной колонне. По законам того времени обнажение оружия во внутренних покоях дворца сёгуна каралось смертью. Решение правительства сёгуна было оглашено уже через несколько часов после столкновения: харакири виновнику и конфискация всего имущества в пользу казны.

Вечером того же дня Асано Наганори совершил сэппуку, написав стихи:

Легко опадают цветы по весне
Под порывами ветра.
Но легче я
С жизнью прощусь.
Почему?

Полсотни самых верных самураев Асано, теперь уже  лишенных господина ронинов, во главе с главным советником Ооиси, дали клятву отомстить Кире, хотя за это их ждал смертный приговор. Желая напасть внезапно, заговорщики растворились в людском море, став купцами и монахами. Сам Ооиси переехал в Киото, разведясь с любимой женой, и стал завсегдатаем квартала Гион, где развлекался в обществе гейш. Однажды, мертвецки пьяный, он вывалился из кабака и упал в лужу. Прохожий купец, узнав бывшего самурая, в сердцах пнул неподвижное тело, обозвал предателем, забывшим о своём господине, и плюнул в лицо. Ооиси не реагировал.

В это же время он руководил подготовкой заговора, засылая шпионов в окружение Кира Ёсинаки и собирая деньги на вооружение. По пьесе «Сокровищница верных вассалов», самоотверженная дочь одного из ронинов уговорила отца продать её в дом любви Итирики-очая, чтобы этими деньгами пополнить скудную казну мстителей. Один из героев даже женился на дочери мастера, украшавшего дом Ёсинаки, и через неё добыл план здания.Узнав, что ронины разбрелись по миру, Кира ослабил свою охрану и стал более беспечным.

Когда всё было готово к исполнению задуманного, Оиси тайно перебрался в Эдо, где заговорщики встретились и заново принесли клятву отмщения.

14 декабря 1702 года ронины атакуют замок Киры, беспощадно перебив и ранив его приближенных. Поведав испуганному Кире о причине вторжения, Оиси предложил ему совершить харакири. После его отказа Оиси убивает Киру. Голову поверженного врага ронины отнесли в монастырь Сэнгаку-дзи на могилу своего господина, и после сдались воинам сегуна.

Власть оказалась в затруднительном положении: с одной стороны ронины поступили согласно кодексу Бусидо, отомстив за своего господина; с другой стороны, они ослушались приказа правителя: проникли в Эдо с оружием и напали на придворного чиновника, Правитель приговорил заговорщиков к смерти, которую на деле превратил в триумф. Им было позволено провести благородный обряд сеппуку, как надлежало истинным самураям. Сорок шесть оставшихся в Эдо ронинов были похоронены в монастыре вместе со своим господином. Доброе имя рода Асано было восстановлено, а последний 47-й ронин, отправленный с радостной вестью к семье князя Асано, был помилован верховным правителем и прожил 78 лет, после чего был похоронен рядом со своими товарищами.

«Жить по закону» – утопическая мечта наших сограждан.

«Жить по совести» – русский традиционный моральный императив. Всеобъемлющий, если забыть, что совесть – инструмент по сути ретроспективный – включается, когда неправедный поступок уже совершён. Работу этого нравственного механизма русской души во всей полноте запечатлел Достоевский.

«Жить по чести» – звучит архаично, однако тот, кто следует этим путем, застрахован от укоров совести. Просто потому, что честь не позволит впасть в соблазн. Жить по чести сложно и невыгодно, но образы людей, поставивших её выше обстоятельств и самой жизни, волнуют воображение потомков во многих поколениях.

Этим объясняется ностальгическое увлечение России бесконечно далекой средневековой Японией, страной, где законы чести ставились впереди законов государства. И её рыцарским сословием – удивительной породой  людей, культивировавших утонченную свирепость, отточенную учтивость, своеобразный гедонизм – и верность долгу, возведенную в ранг религии.

47 ронинов ни в малой степени не страдали достоевщинкой. Однако Федор Михайлович, возможно, сумел бы оценить их подвиг. Восхищался же он «Айвенго», где главный герой без раздумий готов был пожертвовать своей жизнью, любовью и репутацией беспощадному долгу…

Дмитрий Комиссаров
Фотографии предоставлены арт-центром «Ветошный»