Вечное сияние чистого разума

Каждый год они собираются в Чикаго и мнят себя самыми умными человеческими особями на Земле. Попасть на такую тусовку сложнее, чем на ванильное торжество пафоса в некоторых московских клубах. Пропуск – IQ не ниже 132. Дресс-код – вечное сияние чистого разума. Строго, зато без Стаса Михайлова.

Всматриваемся в лица современных умников и решаем простую головоломку для дураков, после которой вопросы о смысле жизни придется отправить в мусорную корзину.

Говорят, что жители Москвы и Лондона могут различать до 50 оттенков серого. Но кому это интересно, когда тропосфера Чикаго готова взорваться от переизбытка умных мыслей членов общества Mensa, слетающихся на свой высокоинтеллектуальный шабаш в районе Хэллоуина. Это одно из самых известных сообществ умников в мире, которое по численности больше, чем население Западного Бирюлева. С ним в одной упряжке гордо шествуют еще несколько подобных ассоциаций (Общество трех девяток, Общество Мега и Международное общество для философских исследований), от которых за версту несет интеллектуальным снобизмом: запанибратски похлопать по плечу Квентина Тарантино или Стива Мартина (членов Mensa, между прочим) потенциально дозволено лишь приблизительно 2 процентам землян. Не исключено, что сценарии к фильмам известный режиссер пишет без отрыва от алкогольного отравления все в том же Чикаго, где так и хочется напевать песенку на «стихи» собратьев‑масонов: «Ум – это высшее бессмертное состояние человека как разумного существа, ум – это высшее бессмертное…» Нескладно, но опять же лучше, чем Стас Михайлов.

Свидания а‑ля Mensa с пачками умников в лобби – культурный продукт XX века, напоминающий собрания хипстеров в прилизанном здании бывшего тракторного завода. Колеса этого феномена скользят по рельсам рационалистической философии Нового времени, изрядно профильтрованной умами модернистов и постмодернистов. Суть ее проста: человек продолжает инвестировать свои интеллектуальные способности в разные системы знаний, которые становятся непрерывным путешествием из одного туннеля в другой. Выпрыгнуть из состава страшно – бездна без-умия пугает даже самых радикальных интеллектуалов. Но мы отважились посмотреть в глаза почти всех, кто спит на подушке с машинной вышивкой “Cogito ergo sum”.

Коллекционирует дипломы и прочие умные корочки, как фантики от конфет. Знает наизусть арию Германна из оперы Чайковского «Пиковая дама», так как на выходных прогоняет без остановки архивные записи «Что? Где? Когда?». По ночам залистывает до дыр Книги рекордов Гиннесса так громко, что навлекает на себя гнев спящих соседей из застенного измерения. В его туалете пылится пособие по экспресс-захвату мира и антология мирового анекдота с невысыхающими слезами на последней странице. Изнуряющие занятия в фитнес-клубе традиционно заменяет на высокоскоростной треп с 583‑м другом ВКонтакте. В силе притяжения бесполезностей может соревноваться с земной гравитацией. Каждое второе воскресенье месяца пишет письмо Стивену Хокингу со срочным сообщением о том, что готов раскрыть все тайны черных дыр, главной из которых является он сам. Александр Солженицын назвал бы его «образованщиной», ибо все, что аккумулирует в себе обладатель такого ума, не имеет ничего общего с истинным сиянием чистого разума.

Умный муравьишко

Он же интеллектуал. Наследник европейских les intellectuels. Достаточно умен для того, чтобы работать не на стройке с таджиками, а в стерильном офисе или научной лаборатории за одной партой с евреями. Недостаточно умен для того, чтобы не работать совсем, так как свято верит в то, что напряжением извилин на работе неизбежно толкает арендованные мечты к финишной прямой. Во время обеденного перерыва его друг-интеллектуал, намазывая на булку жирный слой «хохланда», играючи нашептывает ему про бытие, ничто и тошноту, которая, к сожалению, является частью не только книжного бытия, но и местной столовки.

Щедро инвестируя в образование и работу, умный муравьишко тем не менее не спешит подставлять грудь для защиты других членов муравейника: свои лапы ближе к морде. Его ум, сильный, но инертный, как хвост мертвого динозавра, покоится в стеклянной банке и не в состоянии выпрыгнуть за пределы некогда усвоенных истин. Что ж, интеллектуальные прыжки в высоту – занятное зрелище для полуголых факиров.

Совесть нации

Когда ум находит дорогу к совести, на свет рождается интеллигент. У него всегда есть национальность: он русский. Это достижение сугубо русских «генетиков», аналогов которому не было в заморских инкубаторах для выведения интеллектуалов. Даже в языке потомков Шекспира с середины XIX века не нашлось ничего более оригинального, чем intelligentsia. Именно так вам придется заклеймить себя в глазах англоязычных братьев по разуму. Но при одном условии: главные нейроны в вашей черепной коробке должны складываться в признание «Я люблю Навального».

Еще один признак того, что вы чистокровный русский интеллигент в четвертом поколении: средь бела дня за спиной вы слышите голоса в духе «мне за державу обидно», а когда поворачиваетесь, понимаете, что это был разговор с самим собой. Совесть и любовь к ближнему – главные моральные атрибуты истинного интеллигента. Если босс за чашечкой кофе рисует вам график индексов Dow Jones, он типичный интеллектуал. Если ему хватает ума самому угостить вас кофе, он не редиска, но потенциальный кандидат в интеллигенты.

Агент авангарда

Когда острый ум и горячая совесть, взрывные идеи и кипучая деятельность соединяются в одном интеллигенте, общество получает опасный коктейль в виде радикального интеллигента. Он настолько умен, что ни за что не согласится на жизнь графа Монте-Кристо, пусть и в окрестностях Монте-Карло. Окружающим кажется, что он был рожден с несколькими граммами тротила в голове, но врачи не подтверждают эту информацию. Едва он почует социальную несправедливость, как в его венах закипает кровь, а ум начинает генерить планы на каждую букву алфавита с виртуозными маневрами для их исполнения. Унылые комментарии с пивком у телевизора, разбавленные еще более унылыми проклятиями в адрес правительства, – ария не из его оперы. Туалетные книжонки по захвату мира он давно сжег перед зданием местного роддома в знак протеста против абортов. Но пока тушил пожар на улице, дома на подоконнике засох последний кактус.

По-научному — менталист. Человек, который 28 раз прочитал статью Джона Мейера (J. Mayer) и Питера Сэловея (P. Salovey) об эмоциональном интеллекте и, разумеется, несколько раз прослушал аудиокнигу Дэниела Гоулмана (D. Goleman) с таким же названием. Немного пораскинув гибкими извилинами своего мозга, он пришел к выводу, что изыскания американских психологов – плодородная почва для изощренных экспериментов с людьми. После того как идеи о всесилии эмоционального интеллекта прочно проросли в его голове, на зрителей по всему миру обрушились сериалы в стиле Шерлока Холмса: «Доктор Хаус», «Обмани меня», «Закон и Порядок», «Жизнь как приговор», «Дефективный детектив», «Шах и мат», «Ясновидец», «Ганнибал», «Менталист» и др.

Но менталист — не чистый интеллектуал. Он забрался в тонкое царство эмоций, из которых научился извлекать практическую выгоду, как Леонид Якубович из своего волшебного барабана. В самом деле, не плевать же дома в потолок с пятью магистерскими степенями, как Даниэла Симидчева из Болгарии, которая стала самой умной женщиной на планете и теперь подумывает о том, чтобы податься в уборщицы.

В полуголом теле – свободный дух. Этот маргинал – Джек Потрошитель собственного ума и самурай внутренней свободы. После того как ему стало тесно с самим с собой, он сел на специальную диету из Бхагавадгиты с водой. Не помогло. В духовное меню пришлось пригласить христиан, буддистов, суфиев, сикхов и Джона Леннона, который, как советский радиоприемник, напоминал бы ему о мире во всем мире и в самом себе. По случаю 73‑летия бывшего битла он накормил свое полуголое тело и полусвободный ум десертом из медитации и порока.

Безгрешные соседи не оценили запах отборной голландской травки и, допивая вторую бутылку контрабандного вина, заклеймили его сначала наркоманом, а потом сумасшедшим. Оба варианта вполне устроили новоиспеченного Иисуса, которому, впрочем, было уже без разницы, кем называться: Кириакосом Апостолидисом или Владимиром Владимировичем Медведевым. Но это не мания величия, а территория за пределами мозга, где полуголым оказывается не тело, а ум.

                                                                    * * *

Когда во время чаепития на страницах истории Льюиса Кэрролла Шляпник озадачивает Алису загадкой «Чем ворон похож на письменный стол?» (“Why is a raven like a writing desk?”), эрудиты, интеллектуалы и интеллигенты бросают все силы ума, чтобы сделать этот абсурд логически удобоваримым. Олдос Хаксли, распотрошивший собственный ум несколькими маргинальными опытами, дает незамедлительный ответ: потому что в них обоих есть “b” (“both”) и ни в одном – “n” (“neither”). Логика в нокауте. Ум в негодовании. В чем смысл жизни? Есть ли Большой Брат на небесах? За что мне эта двухчасовая пробка на Ленинградке? Все это так же бессмысленно, как вопрос Болванщика. Все, что есть сейчас над вами, – серое московское небо с 50 оттенками серого… Разве этого мало?

Наталья Палкина
Иллюстрации: Катерина Горелик