Олег Марусев: «Я играю только то, что мне интересно»

В Театре на Таганке 13 ноября премьера спектакля «Треугольник» в постановке Павла Урсула. В основе сюжета лежит классический любовный треугольник, главный герой которого не понимает, что любовь всей его жизни действительно находится с ним рядом. Но как не испугаться разницы в возрасте и вовремя понять, что вторая половина- это и есть твоя любимая? Роль отчаянно влюбленного исполняет звезда отечественных сериалов Олег Чернов. Для него это театральный дебют. Одной из его партнерш будет любимая супруга Марина Блейк. Но, пожалуй, самые яркие и неординарные роли в этой постановке исполняет Заслуженный артист РФ, актер Московского театра Луны Олег Марусев. После пресс-показа мы поговорили с артистом о любви, мюзиклах и дальнейшей судьбе отечественного театрального искусства.

Олег Федорович, что за история такая? Главный герой умудряется одновременно мучать двух женщин, и, в то же время, сам глубоко страдает от этого… Кризис среднего возраста?

Мне кажется, что отрывать любовь от жизни нельзя. Все-таки, любовь – часть жизни, а не жизнь – часть любви. Самая большая, весомая. Когда человек начинает осмысливать будущее… В восемнадцать лет оно как горизонт: ты идешь, а оно там, там далеко… А в возрасте главного героя это будущее очевидно. Человек начинает задавать себе массу вопросов, а порядочный человек задает себе самых важный вопрос: «А могу ли я ответить на ту любовь, которая мне дана Богом?». Кто-то рискует, кто-то не думает об этом будущем… Как складывается жизнь этих людей? По разному, конечно. Мы знаем многие российские пары, которые прожили и до 80-ти лет вместе, и берегут друг друга… А в этой истории получилось так, что человек – не трус, он испугался. Он испугался этого будущего. Тем более, что у них большая разница в возрасте. А мы знаем истории пар с большой разницей в возрасте… Все, что эта жизнь набрасывает на человека, начинает делать его крайне осторожным. И вот эта крайность становится трагической.

А мог бы быть в этой истории любви другой финал?

Тогда эта пьеса была бы уже совсем про другое… Она была бы просто про хорошую любовь. Почему он начинает флиртовать с другой женщиной? Причина очевидна – он хочет избавиться от этого сильного чувства. Я думаю, что молодым это пока не понятно. Ведь здесь же есть любовь, а в молодости больше страсти, чем любви. Вот эта любовь, как правило, остается в светлом прошлом. Она как лакмусовая бумажка, по которой можно ощущать новые влюбленности. У главного героя есть крайнее «неверие» в себя, что тоже драматично для него.

Как мне кажется ваш персонаж в начале пьесы, эта обаятельная проводница, как своеобразный символ, знак, который дает героям дорогу, шанс на новую жизнь. А в конце ваша роль этого старика-философа – это некий итог…

Я очень рад, что ты поняла эту сценическую задумку! Проводник дает путь развития отношениям, она находится и при одной женщине, и при другой. И, обрати внимание, что она воспринимает это совершенно естественно. Его молодую девушку она вообще воспринимает как дочь, поэтому появление другой женщины – уже само собой разумеющейся факт. Вот сегодня я придумал, что мне очень нравится этот «Микола», и я бы с ним позаигрывала…

То есть, это был экспромт?

Можно сказать и так! А второй персонаж, это старик, который прожил жизнь и понял, почему может порваться связь времен. Он сам потерял любимую. Жизнь вносит свои жесткие коррективы… Наверное, я скажу глупость, но это правильно. Вся мировая драматургия, начиная от Софокла – это конфликт жизненных обстоятельств с устремлением к любви. Я очень люблю этого персонажа… А теперь вопрос у меня: он трогает зал?

Да! Он и придает всей этой истории драматизм и форму.

Спасибо! Я, правда, очень люблю этого героя. У него есть и внуки, и дети, и жена… Он все делает только для них. Но тогда, в юности, жизненные обстоятельства вмешались, и он потерял девушку, на «длинных черных волосах» которой он спал… А если бы жизнь не вмешалась? Остался бы он с этой гречанкой, но в то время ее могли бы обвинить в шпионаже… Мне кажется, что наша жизнь, как и во всей мировой драматургии, это конфликт между жизненными обстоятельствами и устремлениями человека к любви.

А как вы относитесь к выбору ролей уже в своем возрасте? Дело в том, что некоторые молодые актеры соглашаются играть тех или иных персонажей просто потому… Потому, что соглашаются. И не все могут объяснить, чем тот персонаж, которого они будут играть, может быть интересен зрителям…

Я счастлив, что я нахожусь в своем «Театре Луны» в том положении, что я не играю то, что мне не нравится. Я играю только то, что мне интересно. К счастью, таких ролей немало. Все персонажи мне очень близки… Из недавних работ — «Ордалии» в постановке Дмитрия Бикбаева. К нему очень по-разному относятся. Молодежь этот спектакль быстрее «догоняет», старшие пытаются анализировать, и очень многие детали из-за этого упускают. Мой персонаж – главный прокурор города – человек, который обожает свою дочь. Она для него святая, Мадонна… Она вытворяет черт знает что, а он это не видит! Потому, что любит ее. Но, в то же время, жизненные обстоятельства складываются так, что он ничего не может сотворить с той мафией, которая орудует в Лихоманске. Почему? Потому, что любовь застилает ему глаза. Если бы все любили, не было бы мафии, не было бы неправильных жизненных обстоятельств. Еще мне очень нравится комедийная работа «Жена на бис». Из всех комедий, что я видел, это единственная без грамма пошлости.

Есть два вида спектаклей: антрепризный и репертуарный. Отечественный театр развивается стремительными темпами. Режиссеры экспериментируют с декорациями, светом, со звуковыми эффектами. Но как вам кажется, будущее российского театра за антрепризой, или, все-таки, за репертуарными постановками?

Я знаю, что история русского театра, в отличие от европейского, а, тем более, американского, всегда предполагала репертуарный театр. У нас очень многие театральные историки что-то вечно высасывают из пальца, что-то подтасовывают… Для того, чтобы знать русскую историю, читайте Островского, там все написано. Как они кушают, что говорят… И если вы вспомните пьесу про актеров «Без вины виноватые», то можно без труда понять, как в то время жили актеры. Город: в городе свои артисты, есть репертуарный театр. Но для того, чтобы люди платили деньги за более дорогие билеты, на главные роли они из Петербурга, из Москвы приглашают звезд. А играют остальные роли свои, любимые, тех, которых знают зрители. А звезды просто поднимают престиж этого театра. Поэтому, мне кажется, что в России основа – это репертуарный театр! Вот, возьмем, например, мюзикл… Не приживается у нас этот жанр!

Как же? А Московский Театр Мюзикла? Их постановки пользуются большим успехом у нашей публики!

Мне очень нравятся постановки этого театра, но я бы сказал, что, все-таки, они ближе к оперетте. Понимаешь, в Америке мюзиклы идут по 20 лет на одном и том же месте. У нас, в общем, мюзиклы больше года-двух не живут! Нам, как мне кажется, ближе водевиль, музыкальная драма, оперетта… Просто это ближе нам по духу, по восприятию. Потом, английский американский язык достаточно скудный, и они всё зазывают «мюзиклом». А у нас много синонимов. К примеру, «Отверженные», это, всё-таки, музыкальная драма, «Иисус Христос – суперзвезда» — это рок-опера. В чистом виде мюзикл – это «Чикаго», «42-я улица». Там почти всё идет нон-стопом, даже диалоги ложатся на музыку.

То есть, дело не в этимологии языка, а в понимании жанра?

Да. Для меня идеальный мюзикл – это любой мюзикл Боба Фосса! В мюзикле должна быть очень сильная эротическая основа. Ведь классический мюзикл всегда вторичен. Всегда есть первоисточник, например, «Тевье-молочник» — «Скрипач на крыше», те же «Отверженные» — это знаменитый одноименный роман Виктора Гюго. В основе должна лежать фабула, которую мы хорошо знаем, а вот сюжет может меняться. И меняется он именно в эротическую сторону. Я сейчас скажу одну странную фразу… После просмотра одного мюзикла, нашей версии американской постановки, мой знакомый спросил у меня: «Ну как?». Я ему говорю: «Вот скажи, ансамбль Игоря Моисеева хорошо танцует?». Он мне говорит: «Да, потрясающе!». Я говорю: «Скажи, а вот когда они танцуют, ты кого-нибудь из них хочешь?». Он говорит: «Нет». И тут я говорю: «А я, когда смотрю американские мюзиклы, всех хочу, включая мужиков!». Из наших мюзиклов мне очень нравятся постановки Театра Оперетты. Особенно, последняя, «Анна Каренина». Может, с музыкальной точки зрения, там нет таких шлягеров, которые должны быть в мюзикле, но Юлий Ким просто потрясающе переписал тест Толстого! Но как идет этот мюзикл? Небольшими блоками, в несколько недель. Он идет в рамках репертуарного театра. Мне кажется, это самый правильный подход.

Беседовала Мария Наумова
Фото: пресс-материалы

Метка Интервью, Театр