призвание

Драйв и рок-н-ролл наукоемкого бизнеса

Передо мной два молодых человека. У каждого – по несколько высших образований. У каждого – семья и большие амбиции. Они могли бы стать успешными банкирами или влиться в руководящий состав крупной иностранной компании, – выбрать путь наименьшего сопротивления.

Тимур и Алексей — команда компании, название которой и определяет ее основную деятельность – «СтройГидроТехнология». Молодые люди образованны и амбициозны, могли бы стать успешными банкирами или влиться в руководящий состав крупной иностранной компании. Почему из всех возможных вариантов – они выбрали профессию инженеров и оказались готовы вкладывать свое время и свои средства в развитие этой отрасли в России.

Передо мной два молодых человека. У каждого – по несколько высших образований. У каждого – семья и большие амбиции. Они могли бы стать успешными банкирами или влиться в руководящий состав крупной иностранной компании, – выбрать путь наименьшего сопротивления. Но что-то заставило их пойти иным путем — более долгим и проблемным, но, по их собственному признанию, более увлекательным. Они занялись инженерией.

Тимур и Алексей — команда компании, название которой и определяет ее основную деятельность – «СтройГидроТехнология». Однако, глядя на этих двух молодых мужчин нельзя сказать, что пару часов назад они курировали учебный спуск водолаза. Нам стало интересно пообщаться с ребятами и понять, почему из всех возможных вариантов – они выбрали профессию инженеров и оказались готовы вкладывать свое время и свои средства в развитие этой отрасли в России.

Про мотивы

Алексей Калашников

Алексей Калашников: «Когда затонула подлодка «Курск», то для ее поднятия и транспортировки в доки была привлечена иностранная компания Mammut. На тот момент аналогов этой компании в нашей стране не существовало. Имелись лишь подготовленные кадры — водолазы-глубоководники и остатки техники не в лучшем состоянии после больших шагов перестройки.

Как чаще всего поднимают затонувшие суда? Погружаются к месту затопления судна. Проводят обследование, выясняют, что с ним произошло. Если затонувшее судно находится почти у поверхности воды, заделывают и заваривают все отверстия, включая иллюминаторы. Начинают откачку жидкости и заполнение внутренних емкостей газом (воздухом или еще чем-нибудь). Можно поднимать суда при помощи специальных судоподъемных понтонов. «Курск» находился на глубине более 120 метров, и поднимать его можно было только частями. Если перевести размеры «Курска» на сушу – получится девятиэтажное здание. Вес лодки соответствовал ее размерам. Даже просто распилить судно на такой глубине – уже не простая задача. Давление на месте затопления Курска из-за большой глубины было дикое. Водолазам работать там было очень тяжело. Распилить, подцепить к судну, завести в док. Процедура занимала не один сезон.

Тогда в России не было мощностей, способных это сделать. Просто банально отсутствовали подобные технологии.

Пример довольно старый, но он до сих пор цепляет за живое. Именно этот пример стал для меня одним из мотивов развития гидроинженерии в России».

Тимур Ашуров: «IT – это не так глобально, торговые компании живут не так долго. А гидротехника — на стыке науки и технологии. То есть сказать, что она не инновационная – это абсолютно не так. Достаточно посмотреть на технологии, которые применяются в гидротехнике или в водолазном деле, начиная с разнообразных роботов, заканчивая амуницией и программными комплексами. Гидротехника — дело долгоиграющее. Это возможность создать что-то, что переживет тебя и твое поколение, что можно передать своим потомкам.

Если глобально рассуждать, то: поворот рек – это гидротехника, ГРЭС – это гидротехника, зеленая энергетика – это гидротехника. Например, создание нового водохранилища очень серьезно меняет климатические условия в регионе / районе. А какие-то очень большие водные сооружения (как то — Московское море) в принципе могут сильно изменить климатическую ситуацию на территории целой страны».

Про сегодняшний день

Алексей Калашников: «В данный момент мы выполняем контракт, в рамках которого обследуем сооружения, построенные 70 лет назад. На сегодняшний день все эти сооружения сильно обветшали, и мы в рамках исполнения контракта проводим высокотехнологичное инженерное обследование с подготовкой заключения и с использованием неразрушающих методов контроля. То есть мы дистанционно сквозь бетон обнаруживаем ту же самую арматуру, смотрим, в каком она состоянии, определяем жесткость бетона. Если какие-то необходимо обследование в труднодоступных местах, куда нельзя спуститься человеку, то мы применяем телеуправляемых роботов. Да, сооружение старое, при этом оно может простоять еще сотню–другую лет при соответствующем ремонте. И все ближайшие десятилетия специалисты будут опираться на тот опыт, на те данные, которые мы предоставим сегодня с использованием современных технологий. Что может быть глобальнее?

У меня есть идея на ближайшие год-полтора – помочь сформироваться инженеру-гидротехнику. Нам хочется, чтобы он работал так, как этого ожидают государственные органы, куда будет уходить результат его творчества. И чтобы наш инженер-гидротехник отвечал современным требованиям, был «в теме». Потому что большинство специалистов, к которым на сегодняшний день мы имеем доступ, не знакомы с некоторыми современными технологиями. Иными словами – их компетенции устарели и требуют апгрейда. Как раз такого – «оттюнингованного» специалиста мы и хотим вырастить».

Тимур Ашуров: «Кстати, как поставщики мы принимали участие в программе комплексного благоустройства улиц Москвы «Моя улица». Для проекта мы поставляли электрику, гидроизоляционные смеси, геомембраны. Могу сказать, что было здорово оказаться внутри такого значимого для нашего города проекта!»

Про свободу

Алексей Калашников: «В связи со сложившейся экономической ситуацией у нас в стране, все строительные компании и компании, близкие к строительству, находятся сейчас в серьезной зоне риска. Это происходит из-за того, что у них, как правило, раздутый штат, достаточно специфическое и дорогостоящее имущество, купленное не на заработанные деньги, а в лизинг. И эта нагрузка может не позволить компании развиваться дальше, а то и вовсе – потянуть компанию на дно.

Тимур Ашуров

Мы же на данный момент от всего этого свободны. То, что у нас есть – оно наше.

Мы молоды, и у нас есть возможность варьирования. Мы можем выбрать или скорректировать основное направление своей деятельности. Нам было бы интересно более плотно заняться строительством. Или, как вариант, погрузиться с головой в проектирование с изысканиями. А можно как-то скомбинировать эти две вещи. Это все зависит от того опыта, который мы приобретем в ближайшее время: что нам больше понравится, что заказчикам больше понравится».

Тимур Ашуров: «Мы просто кайфуем от того, что делаем! Даже сейчас я постоянно ловлю себя на мысли о том, что начинали мы с Лешей вдвоем как два энтузиаста: бегали и что-то там пытались соорудить. А сейчас контора активно развивается. Появляются новые люди, появляются договора, контракты, работы, какие-то приобретения. И видно, что организация, как организм, растет. Что-то получается, что-то не получается, что-то планируется. Это полноценная жизнь в рамках одной компании.

Вокруг нас сплачивается замечательный коллектив! Например, у нас совершенно удивительный водолаз. Когда он работал во Вьетнаме, он снял потрясающий фильм в стиле Жак-Ив Кусто. Из-за того, что они работали в море, и там была хорошая видимость, в фильме видны все рыбы, которые плавают в тех водах, видны водолазы и вся их работа. Мне кажется, такой фильм может быть интересен не только профессионалам, но и обычным зрителям, увлеченным подводным миром».

Про социальную ответственность

Тимур Ашуров: «В экономике есть такое понятие, как первоначальное накопление капитала. И вот это первоначальное накопление капитала происходило в нашей стране в 90-ые годы и в нулевые, когда был разгул бандитизма, и тебе нужно было тупо заработать как можно больше денег, положить их в карман. И больше тебя ничего не интересовало.

Сейчас же, когда ситуация устаканилась и выровнялась в правовом смысле, бизнес не может существовать в отрыве от социума, потому что руководят бизнесом люди, и работают в нем люди. Поэтому неизбежно, что любой бизнес постепенно начинает вкладываться в нематериальное. Мое желание – жить в более цивилизованном мире. Мы строим компанию не на один год, и мы хотим, чтобы в ней работали люди мыслящие, люди, готовые на поступки. Так, осенью мы поддержали интерактивную фото-интервью выставку «Semita portus: откровения в лицах и словах». Нам понравилась ее идея, концепт. Нам понравилось то, что в выставке устами известных людей говорилось о главных человеческих ценностях – дружбе, вере и любви. И я искренне убежден, что участие бизнеса в подобных проектах способно оздоравливать социум и возрождать человечность».