фотопроект

Антон Беляев: Говорить надо меньше

Про любовь

Любовь — это такое громоздкое понятие. Банально говорить, что нет одного ответа на этот вопрос. Но это так. Я вот для себя обнаружил следующее — в какой-то момент тебе кажется, что ты твердо знаешь, что это такое. Однако, со временем жизненные обстоятельства позволяют тебе открыть новые грани этого чувства. Например, с появлением ребенка я понял, что это такая любовь… тупая, безусловная. К которой не возникает вообще никаких вопросов. Разумом я осознаю, что этот человек может вырасти и возненавидеть меня в 12 лет. Но всем своим существом я чувствую, что мое отношение к нему не изменится. Да, однажды он может меня чем-то расстроить. Но я понимаю, что глобально эта любовь не зависит ни от чего. Она просто есть и все. И вот с такой любовью я еще не сталкивался.

Все равно всегда была какая-то система оценок. То есть, начиная любить кого-то или что-то, ты со временем подвергаешь объект любви анализу. А здесь – в моей любви к ребенку — никакого анализа нет. Есть только чувство.

Кстати, вместе с безусловной любовью возникает и страх потери. Например, поднимаясь с ним по лестнице, я вижу перед глазами массу страшных картин, как я его роняю, или он ударяется головой о какое-то перило.

Оценить это чувство я не могу. Это словно новая прошивка: появилось и все. Хотя у меня никогда не было мечты о ребенке. То есть, потенциально я не могу сказать, что любил своего будущего ребенка. И никогда не думал, что меня могут накрыть такие чувства.

Про Бога

Я верю в Бога. Так, наверное, это называется. Я не являюсь адептом какой-то религии. Но, в общем, вера в какую-то высшую силу, в провидение, во вселенский разум во мне живет. По-человечески я считаю, что у меня нет выбора. То есть, мне приходится верить. Грубо говоря, в моменты каких-то своих первых юношеских стрессов я понял, что нуждаюсь в ощущении того, что есть что-то большее, что может мне помочь. И только со временем пришел к тому, что стал обращаться к этой высшей силе не только, когда мне плохо, но и когда хорошо. В обычной жизни, в средней ситуации, я не думаю об этом, не вспоминаю. Но когда мне хорошо или плохо – я благодарю или прошу о помощи.

Даже в юном возрасте человеку понятно, что другие люди, как и он сам, не всемогущие. И, обращаясь к Богу, ты обращаешься к такой серьезной «крыше», находящейся вне рамок твоих возможностей и возможностей людей, которые тебя окружают. Я вообще не могу описать, что я представляю, когда обращаюсь к этой силе. Мне кажется, что в целом это безразличное существо. И Оно включается только тогда, когда Оно необходимо. Это как любая профессиональная история: чтобы быть эффективным, Оно не должно быть обогащено какими-то эмоциями. Было бы неправильно, если бы эта сущность имела какие-то привязанности или, например, была вспыльчивой. Это была бы серьезная проблема для нас.

Про маму

В детстве ребенок любит маму слепо, непонятно за что. Не знаю, может дело в груди или мороженке, которую она купила. Но это неосознанная любовь.

У меня хорошие отношения с мамой. Да, они портились в определенный период. Портились не глобально. В силу своей глупости я просто был не способен отдавать маме свою любовь так, как ей было нужно. Находился в таком тинэйджерском осознании. И, как и любой тинэйджер, жил, размахивая саблей, исключительно по тем принципам, которые я, как «самый умный на свете человек», придумал себе. Это стало причиной определенного недопонимания с мамой. И лишь к 30 годам мне стало понятно, какой вклад (помимо груди и мороженки) человек этот внес в мою жизнь, и что он из меня сделал.

Я доволен своей мамой полностью. Можете так и записать.

Про долг детей перед родителями

Я не думаю, что это долг материальный. Скорее это отношенческая история. Я не жду, что мой ребенок в будущем будет как-то мне материально помогать, или не думаю, что моя мама ждет, что я буду заполнять пробелы, которые не заполняет ее пенсия. Это долг в простых вещах. И, если честно, у меня до сих пор не получается отдавать его правильно и вдоволь.

Были у мамы и страшные годы, когда я мог не звонить ей полтора месяца. А зачем? Мне не о чем было рассказать. Она, в свою очередь, тоже не могла этого понять. И сейчас это происходит иногда… Я просто забываю отправить вовремя — до того, как она расстроится — нужное количество фотографий ее внука. Или, например, поздравить ее именно тогда, когда она этого ждет. У нас большая разница во времени с Магаданом. И чтобы маму поздравить первым, нужно не забыть это сделать накануне. То есть в полночь. А я иногда забываю. И просыпаюсь, например, в 11 утра. У них уже вечер. Я звоню маме и радостным голосом говорю «маааааамочка, с Днем рождения!», а она отвечает «я уже думала, ты не позвонишь». То есть я еще проснуться не успел, а у нее уже случилась обида.

Мы дружим с мамой. И я очень рад, что несмотря на то, что я доставлял много хлопот ей, у нас в итоге вышли хорошие, понятийные, отношения.

Про границы

Это один из моих главных, как я считаю, недостатков – я очень слабо думаю о границах. Зачастую, говорю лишнее. И тем людям, которым вообще не надо было что-то подобное говорить. В некоторых случаях это, пожалуй, можно было бы назвать откровенностью. Но не всегда подобная откровенность уместна. И, по сути, сейчас я тренируюсь держать свое мнение при себе. Раньше, когда я общался с человеком, я очень открыто транслировал свое мнение относительно окружающего мира. И потом чувствовал, что делал это зря. Многим людям лучше оставаться в той информационной среде, в которой они живут. И я не хочу быть тем человеком, который откроет им глаза на не очень приятную реальность.

Говорить надо меньше. Это моя, в общем-то, основная эмоциональная проблема. И сейчас я пытаюсь заткнуть себе рот.

Про смерть

Это один из моих основных страхов. Я боюсь внезапной смерти. Мне просто не нравится думать о том, что я не управляю этим моментом. Понятно, я боюсь боли, боюсь увидеть свою оторванную ногу, разбиться в авиакатастрофе. Все это понятно. Это такие физиологические страхи. Но больше всего мне не нравится то, что я не могу спланировать свою смерть. Это просто произойдет однажды. Возможно, я буду уже к этому готов, или что-то меня будет к этому подводить (какая-то продолжительная болезнь). И я буду понимать, что это неизбежно. Но меня пугает то, что она – смерть — будет внезапной.

Я думаю, надо все успеть. Но как? Я достаточно взрослый отец. И, скорее всего, на пятидесятилетии своего сына не поприсутствую. А может быть и на тридцатилетии. И вот это, конечно, расстраивает. Всем хочется подольше пожить. И мне тоже.

Кино и литература периодически транслируют истории людей, которые вроде как устали жить. Я не встречал таких людей в реальной жизни. Но, наверное, было бы идеально уйти именно в таком состоянии. Почувствовать, что ты устал, что все как бы случилось и можно уходить.

Сам я усталость от жизни никогда не испытывал. Да, бывает, что я выгораю. Моя деятельность связана с большим расходом эмоциональной энергии. Бывают, конечно, моменты, когда мне просто отвратительно все. А в такие моменты, когда тебе отвратительно то, что ты любишь больше всего – твое творчество, музыка – в такие моменты очень сложно. Например, если ты сталевар и устал от своей работы. Устал от рутины. Ты можешь посмотреть кино, пойти в бар, взять гитару и побренчать на ней с друзьями. И вот – тебе уже легче. А когда тебе отвратительны вещи, которыми ты по долгу службы занимаешься профессионально, а они являются для всех остальных как раз выходом эмоций – это сложная ситуация. Меня, бывает, тошнит от того, что я прикасаюсь к клавишам фортепиано. Просто уже не могу. В такие моменты кажется, что все – можно было бы просто уже завязать. Со всем. Что это значит? Я не знаю. Сейчас это прозвучало, как описание моего дня. Но на самом деле это описание мгновения в моей голове.

Очень важно не позволять себе так себя чувствовать. Мне вообще кажется, что это образующая жизненного движения — не позволять себе опускать руки. Ведь когда у тебя много работы, ты никогда не заболеешь. Ты просто понимаешь, что ты не можешь болеть. У тебя запершило горло и потекли сопли, но ты понимаешь, что тебе это просто нельзя — и болезнь отступает. Симптомы проходят сами собой. У тебя выбора нет. И мне кажется, это правильно.

Раскиснуть шанс есть всегда. Сказать, что я устал, я не могу. Это все я чувствую каждый день. Но моя формула такова – я просто выдавливаю из себя это ощущение. Когда ты привык с ним расставаться легко – оно не преследует тебя перманентно. Ты сделал выбор «все, я не грущу». И ты не грустишь, потому что ты забыл уже о том, как это бывает, и переключился на другие эмоции.

АД

Для меня Ад – это ненависть к людям, которые не делают свою работу так, как надо. Я просто люто ненавижу таких людей. Это сильная, кровавая эмоция. Я невольно представляю, как разбиваю голову огромным молотом тем ребятам, которые должны были сделать вот так, а сделали по-другому. Я просто не могу принять такого отношения к делу. Это не заявление о том, что я непогрешим. Нет. Я стараюсь делать свою работу максимально хорошо, как я могу. Не всегда получается. Но когда я вижу именно отсутствие желания человека преодолеть то, что мешает ему сделать все, как надо… Меня переклинивает. Когда он просто говорит «ну вот тут такая ситуация» — я хочу его убить. Сразу. Мне неприятно то, что я чувствую. Это такая очень пронзительная эмоция. Она меня бесит. Но она есть. И это однозначно мой личный Ад.

ЧИСТИЛИЩЕ

Я думаю, что мы находимся в этом месте с вами. Я думаю, что Чистилище просто здесь. Это даже не земля, это процесс преобразования сознания на протяжении всей человеческой жизни. Понятно, что просто так невозможно попасть в точку назначения. Есть какой-то путь. Чистилище – это как раз путь. Чтобы попасть на пятый этаж – нужно подняться. Чтобы попасть в подвал – нужно спуститься. И чтобы стать тем, кем ты являешься или можешь быть, нужно пройти определенный путь. Определенное Чистилище.

РАЙ

Я живой, меркантильный, с амбициями и манией величия человек. И мне, конечно, нравится, когда я вижу, что результат моего труда воспринят людьми так, как я того хотел. Хотя бы процентов на 80. Всего они, конечно, не поймут. Мне важно видеть простые результаты. Мне нравится, когда я радую людей. Я выбрал такую профессию… Мы все в ней клоуны и петрушки, как бы нам ни казалось, что мы глубокие механизмы и общаемся с Космосом. По сути, мы развлекаем людей. И мне нравится, когда мне это удается.

Немаловажной частью для меня является сам процесс достижения результата. Сама работа, в которой я чувствую серьезное воодушевление, примерно такое же сильное, как та ненависть к халтурщикам.

Я бы добавил в Рай те ощущения, которые у меня появились в связи с разросшейся семьей. Но это настолько для всех очевидно, что говорить об этом смысла нет.

Про жену

Моя жена является частью всего, о чем я говорил выше. Все мое нынешнее состояние – независимо от того, работа это, семья или музыка – все это связано с женой. Потому что именно она стабилизировала хаос, которым я являлся до нашей с ней встречи. Мне нужен был такой человек. Такой предохранитель, который мне должны были поставить. И когда мне его установили – все встало на свои места. Я смог и работать, и созидать.

А до встречи с ней это все являло собой бесформенную холеру.

Беседовала Арина Павленко
Фотограф: Лена Дунаева

Метка Интервью, фотопроект