Гарик Сукачев «Ради творчества я готов к инсульту»

Вот и взгляд на творчество Гарика Сукачева не избежал этой участи – в представлении многих он по-прежнему остается каким-то «тогдашним»: в музыканте и режиссере всё еще видят рок-бунтаря, скандалиста, фигуру пеструю и экстравагантную, а таблоиды и телеканалы до сих пор приписывают ему противоречивые высказывания. Но Сукачев давным-давно другой – он много философствует, рассуждает о сегодняшней рок-музыке и снимается в документальном фильме о своей жизни. Единственным неизменным в этом человеке остается горячая любовь к своему слушателю и сумасшедшая самоотдача в творчестве. О новом музыкальном этапе и планах на будущее Гарик Сукачев рассказал на презентации нового альбома «Внезапный будильник».

Гарик, ваш прошлый альбом вышел 8 лет назад. Такое продолжительное молчание могли позволить себе разве что Nirvana или Radiohead…

Последние 8 лет я был занят в кинопроизводстве, потом работал в театре – времени активно заниматься музыкой не было. Тем не менее мы всегда что-то пишем. Этот альбом мы писали, конечно, не 8 лет – он был сделан за два года. Несколько песен мы записали на студии Вадима Самойлова – это близко от моего дома, я туда пешком ходил. Пластинка должна была выйти еще весной, но мы немного опоздали, поэтому сейчас выпустили и CD и винил.

В одном из интервью вы говорили, что людям не нужны новые песни – они хотят слушать старые. Что изменило ваше мнение?

Немало людей спрашивали меня лично о том, когда выйдет новая пластинка. Да и мои приятели интересовались – мол, ты собираешься сделать что-то новое? Так сложились обстоятельства, что есть много людей, которые хотели бы услышать от нас что-то новое, и появились песни, которые мы могли записать и выпустить неплохой альбом. А по поводу того, что люди хотят слушать старые песни, – это я цитировал Боба Дилана. Он сказал примерно следующее: когда за плечами огромная жизнь и вы сделали очень много в музыке, публика уже не ждет новых песен – она приходит слушать то, что любит и хорошо знает, она просит, чтобы ты исполнил ту или иную известную песню, ей не нужны новые хиты… Отчасти я с этим высказыванием согласен.

В новом альбоме вы тот же Гарик Сукачев, которого мы любим и знаем, или ожидается нечто за гранью представления?

По-моему, история и искусство не требуют сослагательного наклонения и ничего не может меняться. Когда мы были молоды, когда мы выпускали свою первую пластинку, потом вторую, третью, молодое поколение «наших» ребят и девчонок ждало альбомов, горячо их обсуждало… «Наших» подразумевается в кавычках, потому что это связано с поколенческим миром, отражением той действительности. Знаете, всегда хотелось чего-то нового, но каждый из нас, хотим мы этого или нет, помимо общего опыта приобретает еще и собственный почерк…

А почему винил?

Мы ребята из 20 века, и пластинки – это то, что мы слушали, что обожали, ради чего отказывали себе во всем и что покупали за огромные деньги. Помню, альбом битлов с рук стоил месячную зарплату инженера – 120 рублей! И все это было таким священнодействием… Если послушать пластинку, а потом CD, вы невооруженным ухом услышите огромную разницу: звучание, присущее пластинкам, необыкновенно очаровательное. И кроме того, пошла новая мода на винил, на коллекционирование старых пластинок. Да и, знаете, девушке будет приятно, если ее парень скажет: «А давай-ка послушаем нашу любимую пластинку!» Это старомодно и очень сентиментально.

У вас скоро два больших концерта в Москве и Питере. Что войдет в программу помимо песен с нового альбома?

Обычно, когда играли презентации пластинок – ох, это было очень давно, – мы всегда строили концерт таким образом, что всё это дело смешивали. Мы никогда не играли альбом целиком, а вот сейчас это сделаем – получим такой маленький «экспириенс». Думаю, для всех поклонников нашего творчества выступление станет небольшим сюрпризом.

У диска очень интересный дизайн – этакая сюрреалистическая история. Чем обусловлен выбор картинки?

С одной стороны, это произведение искусства, с другой – отражение того, что находится внутри. Это такое единое целое, но его можно рассматривать и отдельно, как картинку в музее, искать смыслы, находить, потом опять искать… Картинка с альбома – это некий «олдскул», старая школа. Но лично для меня бессмысленно обсуждать произведения искусства… (Улыбается.)

А что сейчас происходит в «Неприкасаемых»?

К сожалению, 1 октября ушел из жизни один из наших музыкантов – Саша Митрофанов, барабанщик… Мы до сих пор тяжело переживаем эту утрату. После концертов в Москве и в Питере, после Нового года будем играть ровно до тех пор, пока я не начну активно заниматься новым кинопроектом. Предстоит большая работа, ведь проект международный, его финансирует Министерство культуры.

Каков ваш слушатель сегодня, кого можно встретить на концертах?

Наш слушатель разнообразен. Приходит огромное количество людей и старше меня, и моего возраста, и даже маленькие дети – нас слушают люди разных возрастов. Все зависит от места, где мы играем: в клубах более молодая публика, в академических залах – постарше.

Гарик, а было ли какое-то особенное настроение, когда вы писали альбом? Ведь наверняка за 8 лет как-то изменилась ваша жизненная философия, отношение к важным вещам…

К основополагающим вещам мое отношение всегда фундаментально. Знаете, вот что я хочу сказать вам применительно к этому альбому: конечно же, когда я работал с музыкантами и художником, то всегда использовал одно словосочетание, не буду говорить какое. Но это словосочетание оказалось несколько бедней самой жизни. Когда мы работали над новым альбомом, ушел из жизни сын Димы Певцова, который играл у меня, и я прямо за минуту, как только узнал, написал песню «Птица»… Потом мы сняли клип, такую простую студийную работу. Вот так жизнь самым трагическим образом порой вторгается в творчество. Альбом, с одной стороны, сделан легко и весело, а с другой – с огромной болью и тоской. То, что находится внутри диска, – слишком серьезные для меня вещи. Там много веселого и беззаботного, но есть и некоторые вещи, которые невозможно так просто пережить, – к ним ты будешь возвращаться и возвращаться… Уверяю вас, я очень не хотел бы при таких обстоятельствах снимать, пластинки записывать, спектакли ставить…

В своем недавнем интервью Михаил Плетнев заявил, что классическая музыка умерла. Не кажется ли вам, что у классики рока сегодня такое же положение?

Любое искусство развивается, оно не может остановиться в одной точке. Мы уже те ребята, у которых волосы седые. И конечно, не ходим в те места, где бывают наши дети и внуки и где бывали когда-то сами. У них там свой мир, свои группы, свои художники, поэты… Мы просто не знаем новых рок-музыкантов – может, они и есть в каких-то клубах, собирают там большое число поклонников…

Есть, кстати, мнение, что существует некий сговор монстров рока, которые не пускают на сцену молодых…

Этого не существовало, не существует и никогда существовать не будет! Деньги ничего не решают в настоящем искусстве – это же не поп-музыка, которую можно раскрутить.

Гарик, и последний вопрос: откуда вы черпаете энергию, творческие силы?

Я люблю то, чем занимаюсь, и до сих пор удивляюсь, что в моей жизни все так произошло. И потом, никто никогда не думает о каких-то там силах. Иван Охлобыстин, когда закончил ВГИК, снял большой фильм как режиссер-постановщик, и этот фильм получил огромное количество призов. И вот как-то мы сидели с ним, и он мне сказал, что не хочет быть кинорежиссером. Я говорю: «Ваня, ты что такое говоришь?! Прекрасный фильм – почему ты не хочешь быть режиссером?» На что он ответил: «Знаешь, мне не нравится этот вечный путь к инсульту…» Но, отвечая на ваш вопрос, скажу: я готов к инсульту!

Записала Екатерина Ненашева
Фотографии: Дмитрий Коробейников