Пугачёвочка

До Матрениного двора мама Аллы дошла по памяти, из последних сил постучалась. Никто не открыл. Зашла в дом. Никого не было. Аллина мама решила прогуляться по городу. И сама оказалась не рада: в самом начале Дерибасовской к ней пристала старая карга, судя по всему, из балетных.

Волосы карги были уложены в идеальную гладкую прическу, на ногах – туфли-говнодавы, которые можно было встретить не у всякой московской модницы. Однако на всем остальном теле была только полупрозрачная пелерина с золотой оторочкой поверху, сквозь которую просвечивало дряблое старческое тело без признаков нижнего белья.

«А я его не ношу», – кокетливо произнесла карга, прочитав мысли своей спутницы. «Дует-дует ветерок, поддувает ветерок», – запела она, кружась в нелепом танце. Аллина мама поморщилась: при кружении карга издавала явственный запах ладана.

«Переведи меня через Майдан», – вдруг попросила ее карга. «Майдан в Киеве», – отрезала Аллина мама.

«А ты не говори, где он, а возьми и переведи», – отвечала карга. «Издевается», – подумала мама, однако, преодолев брезгливость, взяла каргу за руку и повела куда-то вперед, в сторону переулка, по разные стороны которого между домами были развешаны детские колготки всех цветов радуги.

Когда переулок с колготками был пройден, карга развернулась и внезапно спросила: «А ты ведь не знаешь, что меня-то и зовут Майдан».

«Совсем впала в прелесть, дура трухлявая», – подумала Аллина мама. Но из вежливости процедила: «Очень приятно».

«Тот, кто соглашается перевести меня через него, – продолжала старуха, – переходит через него сам».

Колготки, словно флаги на утреннике, трепетали над головой. Аллина мама ответила, еле шевеля губами: «И что с того?»

«Майдан, – ответила карга, – это рынок, площадь, в Греции его называли агорой, в Риме – форумом. Но ни там, ни здесь почти никто не знал, что Майдан – это то, что греки называли Стиксом. Река, отделяющая мир живых от мира мертвых. Неправду говорят, будто жизнь пройти – не поле перейти. Жизнь – это человеческое поле. Жизнь – это Майдан. И ты преодолеешь любые преграды, если однажды осмелишься пересечь свою жизнь. Как поле. Не будет смерти для тебя, только пробуждение – в одном сне будешь пробуждаться от другого. Все двери будут открыты, ни одного запора не останется. Ногой будешь открывать, если захочешь. Или не ты сама, а тот, кому ты отдашь этот дар».

Голову Аллиной мамы заволок приторный туман. Она не сразу очнулась, когда карга замолчала. Пришла в себя только от других ее слов: «Это только в сказках кто-то исполняет желание по просьбе. Я твое желание исполню просто так. Ты из-за дочки приехала. Ты Моисеевну ищешь. Но за исполнение желания ты расплатишься знанием. «Знание умножает скорбь», как говорится. Слушай: «У твоей дочери будет все, очень скоро. В душе ты уже отдала ей то, что только сейчас получила – способность открывать любые двери. Не будет у нее только одного – мужчины настоящего, чтобы не просто обожал ее, а хотел. Как женщину. А вот, кстати, и Моисеевна».

Метка антистори, Психология