Удовольствие от ума

«Я не знаю, я думаю» – с этим девизом мэтр «Своей игры» Анатолий Вассерман живет уже много лет. Кажется, он все же знает что-то, что нам неведомо – например, как правильно думать, чтобы выстроить для себя цельную картину мира.

Очень непривычно видеть подобного человека в таком обычном месте, и все же факт: Анатолий Вассерман заходит в простую московскую кофейню, снимает свою знаменитую жилетку (он так и не признался, что находится в ее многочисленных карманах) и заказывает салат с моцареллой и ягодный десерт. «У меня очень плотный график, через 45 минут надо будет уйти, так что совместим интервью с едой», – говорит он. Мой собеседник и правда в полной боевой готовности: на шее висит планшет на толстой цепочке, в ухе – беспроводная гарнитура от мобильного. Вот так, в переполненном кафе в обеденный перерыв, и прошел наш разговор об интеллектуальном потенциале нашей страны.

Анатолий, откуда берутся эрудиты, которые, как вы, играют в «умные» игры? Иногда нам, простым смертным, кажется, будто вы вообще с другой планеты…

Для эрудитов существуют совсем другие игры, где нужно знать большой набор разных – зачастую неожиданных – фактов и понимать, какие из них могут посчитать интересными составители вопросов. У нас из подобных игр на чистое знание прижилась разве что «Кто хочет стать миллионером?». И то в нашей версии ответы гораздо чаще, чем в оригинале, угадываются при помощи логики. А самые популярные в России интеллектуальные игры – «Что? Где? Когда?», «Брейн-ринг», «Своя игра» – построены так, что не нужно ничего, кроме общих знаний, но при этом, чтобы дать правильный ответ, нужно использовать самые нетривиальные размышления.

Значит, в первую очередь важно научиться правильно думать. Что вы делали, чтобы обрести этот навык?

К нам в игры приходит много людей, надеющихся исключительно на память. Но они очень быстро понимают: никакого объема знаний не хватит, чтобы показывать высокие результаты. Как у нас говорят, «перед смертью не надышишься, перед игрой не начитаешься». (Смеется.) Я тоже, признаюсь, первое время занимался тем, что усиленно вспоминал факты. Но дело в том, что все более или менее относящееся к вопросу можно вспомнить за пять секунд – а что делать дальше? (Задумчиво теребит бороду.) Поэтому по моей просьбе психолог Ирина Борисовна Морозовская – с ней мы уже четверть века играем в одной команде – помогла мне не стесняться размышлять, творчески подходить к заданиям и искать ответ при помощи цепочки рассуждений. Как развивать правильное мышление? Еще философы той школы, к которой принадлежал Карл Хайнрихович Маркс, говорили: «Критерий истины – практика». Надо сверять свои рассуждения с уже известными фактами, пытаться при помощи размышлений что-то предсказать. Если предсказание не сбылось – понять, что именно в цепочке рассуждений пошло не так. В общем, это примерно тот же путь, каким обычно идет наука. И в наших играх удержаться могут только те, кто понимает, насколько это приятно и увлекательно – правильно думать.

«Наука не инструмент безошибочного угадывания. Это та область, где через размышления и заблуждения есть шанс прийти к истине.»

Говорите, на Западе популярнее игры на эрудицию и запас знаний, а у нас – на логику и мышление? Выходит, наши цивилизации думают по-разному?

Это действительно так. Все потому, что англо-американская цивилизация, где наиболее популярны игры на чистое знание, развивалась на базе очень глубокого разделения труда: каждый специалист должен был уметь идеально выполнять какую-то одну функцию, и не более того. Скажем, в средневековой Европе была цеховая система. В ее рамках отрасли были жестко разделены, но мастер в каждой из них должен был владеть всеми нюансами профессии. Именно тогда появился термин «шедевр» – от французского словосочетания chef d’oeuvre, дословно «главное делание»: так называлась пробная работа, которую необходимо было выполнить человеку, чтобы продемонстрировать владение всеми тонкостями ремесла, и только после этого его признавали полноправным мастером.

А вот в Англии отказались от цеховой системы в пользу мануфактур, где каждый человек выполнял лишь один вид работы. Руководители даже сознательно препятствовали освоению сотрудниками каких-то новых навыков: во‑первых, чтобы их было проще заменять; во‑вторых, чтобы никто не начал «качать права» и требовать большую зарплату. В Соединенных Государствах Америки до сих пор существует термин overqualified – тот, кто обладает чрезмерными для данной работы навыками, и таких людей стараются на работу не брать. Так вот, именно из мануфактурной системы проистекает стремление к тому, чтобы человек знал какой-то небольшой набор знаний и не пытался думать.

Но разве у нас не было мануфактур?

В России всегда было катастрофически мало народа. У нас очень низкая плотность населения, и это значит: при возникновении неожиданной ситуации, скорее всего, нужно слишком долго ждать приезда специалиста, способного в ней разобраться, и приходится учиться все делать самому. Поэтому русские крестьяне с незапамятных времен были мастерами на все руки. И наша система образования всегда в гораздо большей степени, чем европейская, была ориентирована не на знания, а на понимание: человек, усвоив некоторое количество закономерностей и научившись выводить из них следствия, должен быть способен с их помощью решать широкий спектр задач.

Насколько подобная система оптимальна для нашего типа мышления?

Лучшая система образования для нас – та, что зародилась в середине 19‑го века в нескольких германских государствах и доведена до совершенства в СССР в 20‑м столетии. Эта система законоцентрическая – основанная на убеждении, что существует относительно небольшое количество закономерностей, на которых основано мироздание. Она учит этим самым законам, выведению следствий из них и пониманию того, как их взаимодействие приводит ко всему многообразию явлений, наблюдаемых нами вокруг. Пик развития этой системы пришелся на середину 20‑го века. По моим наблюдениям, она существенно лучше всего того, что предлагается сегодня. Как говорил Станислав Ежи Бенонович де Туш-Лец: «Если хорошее старое вытесняет плохое новое – это прогресс?»

В Англии есть школа Саммерхилл — ее создатель Александр Нилл считает, что детей не надо ни к чему принуждать: посещение уроков там свободное, дети сами выбирают, что им интересно. Как считаете, это хороший подход к обучению?

Есть старинный рекламный плакат: «Делаем быстро, хорошо, дешево – любые две опции на выбор». (Смеется.) Практически то же самое с образованием: можно учить высококачественно, с удовольствием, всех – любые две опции на выбор. Если мы хотим по максимуму использовать интеллектуальный потенциал страны, надо учить всех и хорошо – а это значит, к сожалению, что удовольствие будут получать не все. Конечно, можно создать несколько разных систем обучения, но не факт, что на выходе получится общество с одинаковым кругом представлений. Не хотелось бы, чтобы у нас было, как в той же Англии, где выпускники частных пансионов для элиты и обычных школ буквально говорят на разных языках – они зачастую не могут понять произношение друг друга. А в рамках единого хозяйства нужно, чтобы инженер и рабочий имели достаточно общих знаний, чтобы рабочий мог понять, чего хочет от него инженер, и воплотить это в жизнь. Поэтому я бы из этих трех опций выбрал учить всех и качественно – а если кому-то это не в удовольствие, можно утешать его тем, что развитый ум в дальнейшем доставит ему много других удовольствий. (Загадочно улыбается.)

«Сейчас по многим вопросам я придерживаюсь взглядов, прямо противоположных тем, что были у меня еще лет 10 назад.»

Ваш ум позволяет вам жить с удовольствием и в гармонии с окружающей действительностью?

Законоцентрическое образование, которое я получил, способствует созданию цельной картины мира: законы образуют канву, в которую укладываются вновь полученные знания. Тем не менее бывает так, что новый факт заставляет пересматривать всю картину. Правда, если что-то не вписывается в канву, то это, скорее всего, ошибочный факт; но бывает и так, что вся картина мира оказывается ошибочной – так случилось и со мной.

Что же такого вы узнали, что перевернуло ваш мир?

Не было какого-то одного конкретного импульса, просто накопилось определенное количество новых фактов: опубликованы мемуары, написанные «в стол», рассекречены государственные документы, появились новые аналитические статьи на их основе. Поэтому с середины 2000‑х я стал пересматривать ту часть своей картины мира, которая относится к общественным наукам: истории, экономике, политике. Сейчас по многим вопросам я придерживаюсь взглядов, прямо противоположным тем, что были у меня еще лет 10 назад, и часто спорю со своими бывшими единоверцами.

Если я попрошу посоветовать мне одну книгу, прочитав которую, я смогла бы понять устройство мира, что это будет за книга?

Одну не могу рекомендовать, этого будет явно недостаточно. Но, по моему мнению, есть четыре книги, прочитав и хорошо осмыслив которые, можно получить более или менее цельную картину мира. Это: «Анти-Дюринг» Фридриха Фридриховича Энгельса, «Сумма технологии» Станислава Самуиловича Лема, «Слепой часовщик» Ричарда Клинтона Клинтон-Джоновича Докинза и «Струк-тура реальности» Дэвида Элиэзера Дойча.

Беседовала Дарья Шипачева
Фотографии: Алексей Лерер

Дорогие читатели журнала ECLECTIC!

Редакция журнала просит Вас оставить комментарий или поделится статьей со своими друзьями в социальных сетях («Facebook» или в «Вконтакте»), кликнув на одну из кнопок, расположенных ниже.

Заранее Вам благодарны.

Метка Анатолий Вассерман, Интервью, Шипачева Дарья, Эрудиция