Девушка для «плохого парня»

Я не нашла разгадок, – скорее наоборот, загадок стало больше. У меня появились некоторые подсказки, где-то на уровне интуиции, но не более того. Оставляю интервью вашему вниманию. Возможно, вы увидите и поймете о Валерии больше, чем я.

Валерия, какие первые ассоциации у вас возникают со словом «звезда»?
Космос, Вселенная, галактика…

А какие у вас представления о Вселенной?
Самые традиционные – из Ветхого и Нового Завета.

Из каких источников вы черпаете информацию о мире, о жизни и о людях?
Интуиция, наверное.

Насколько бы ни различались между собой те, кто смотрит ваше кино, все они сходятся во мнении, что вы безоговорочно правдивы в своих работах. Раскройте секрет, как вам это удается?
Я художественным кино занимаюсь, а в нем понятие правды – субъективное, которое зависит только от отношения к реальности самого режиссера, его взаимоотношений с окружающим миром, видимым и невидимым. Поэтому я бы так не трактовала вопрос: правда или неправда. Это тоже некая абстракция.

Тогда почему я, как зритель, одним фильмам не верю (даже дорогим голливудским шедеврам), вижу в них откровенную игру актеров или очень наивное завершение сюжета, а в искренности ваших не сомневаюсь?
Такой цели – сделать абсолютно правдивое кино – я не ставлю. Правдивость – удел документалистики. Возможно, у вас возникает такое ощущение, потому что актеры профессиональные и очень убедительно говорят свой текст и разыгрывают ситуацию.

Многие считают, что вы работаете где-то на границе между документальным и художественным кино. Может быть, вы создали новый жанр?
Нет, я ничего такого не создавала, просто снимаю кино так, как у меня получается.

Но почему-то ни у кого другого так не получается.
Ну, не знаю. У кого-то получается пароход построить, а у меня вот не получается. Это уж кому какие способности подарены.

С актерами тоже интересная история получается: некоторые из них в ваших работах открываются совершенно с другой стороны. Например, Светлана Ходченкова в «Кратком курсе семейной жизни» просто покорила новыми гранями своего таланта. Что вы делаете с ними?
Мне кажется, что все зависит просто от способа работы с актерами, перед которыми не ставится задача сыграть правду. Это просто техника.

Что для вас такие понятия, как счастье, любовь и свобода и как эти понятия могут быть связаны? И что из них важнее остальных?
Я не думала об этом, но важнее всего любовь, потому что она все покрывает.

Я читала в одном из ваших интервью, что вы счастливы, когда снимаете артхаусное кино на сто человек. Это так? Творчество делает вас счастливой?
Ну да, как минимум. А вообще артхаус снимать, конечно, лучше, чем сериалы – правильнее что ли. Так и должно быть.

Валерия, я не знаю никого, кто бы снимал кино в вашей технике. У вас не было готовых образцов для подражания. Легко ли вам было делать это первой?
Не знаю. Мне кажется, все так снимают, и я ничего нового не сделала. Я особо не анализировала, кто и как делает кино. Зачем это анализировать и копаться в чем-то таком, если это уже есть?

Вы всегда действуете по заранее продуманной схеме работы, не отступая от нее ни на шаг?
Нет. Речь идет только о технике работы с актером. А все остальное и так давно преподается во всех вузах и киношколах. Это ремесло определенное, а дальше все зависит от того, как у кого душа или мозг устроены. У кого-то больше задействован мозг, а у кого-то душа, поэтому и фильмы разные.

А по жанру что вам больше нравится снимать?
Сейчас я хочу снимать сказки.

А для кого будут эти сказки: для детей или для взрослых?
Для всего человечества.

Потому что у вас маленькая дочь?
Нет. Просто мне всегда казалось, что я и так снимаю сказки.

Получается, что вы снимали сказки, которые мы воспринимаем как реальность?
Я думаю, что все режиссеры снимают сказки, так же, как и все писатели пишут сказки.

Многие творческие люди – фотографы, художники, режиссеры – считают, что важно понимать не столько что ты создаешь, сколько что ты хочешь сказать своей работой зрителю. Какие еще мысли вы хотели бы высказать в следующих своих работах?
Да я и в предыдущих работах никаких мыслей особо не собиралась высказывать. Мне просто интересны определенные истории, а на каких-либо мыслях я не сосредотачиваюсь.

Получается, что вы не философствуете, а просто делаете свое дело?
Философствовать – это вообще очень плохо. У меня нет философии.

А анализировать?
Анализ – это от ума. А ум иногда надо отключать.

Свет может идти от софитов, небесных тел и человеческих сердец. Для вас какой свет ближе?
Конечно, от человеческих сердец, как и для всех, наверное.

Есть ли в вашей жизни путеводная звезда?
Моя путеводная звезда – это Новый завет.

Вы религиозный человек?
По мере возможности.

Валерия, я прошу вас очень коротко прокомментировать созданные вами работы. Может, даже одним словом. Такой своеобразный блиц.
На мой взгляд, они все одинаковые, но давайте попробуем.

«Девочки» 2005 года?
Не помню.

«Уехал» 2006 года?
Тем более не помню. Что-то смутное в деревне?

«Мальчики» 2007 года?
Тоже не помню, это очень давно было.

«День рождения Инфанты»?
Еще не доделан.

Почему? Какая в нем идея?
Не знаю. Идеи пока нет. Если появится, может быть, он и будет доделан.

«Все умрут, а я останусь» 2008 года?
Мой первый большой игровой фильм. Что тут скажешь?

Он вам дорог?
Я все свои фильмы люблю.

«Счастье другими словами» 2009 года?
В фильме все сказано, других слов не нужно.

«Школа» 2010 года?
Это какой-то кровавый ад.

«Краткий курс счастливой жизни» 2012 года?
Попытка соединить коммерческое кино с авторским.

«Да и Да»?
Еще в процессе монтажа.

Что мы увидим?
Это первая сказка, которую я сняла.

Снимать кино в вашем случае – это врожденный талант или осознанный выбор профессии?
Я искала себе применение, и у меня, на мой взгляд и взгляд еще пяти уважаемых мной людей, оказались такие способности.

Вы когда-нибудь думали о том, что ваши фильмы войдут в историю и будут жить еще долго после того, как нас не станет?

Нет, наверное. Никакого исторического значения своим работам я не придаю. Если мои фильмы будут жить после меня – прекрасно. Какой смысл об этом думать? Да и наснимают, я думаю, к тому времени фильмов и покруче моих.

Лера, вы очень скромны, вас даже признание в Каннах не испортило. И тем не менее, какое значение вы придаете кино в части формирования мировоззрения людей?
Зачем так пафосно? Я просто не очень верю, что современное кино действительно способно что-то кардинально изменить. Если только с капиталистической точки зрения.

А по-моему, кино и сейчас способно на такой же уровень воздействия на людей, их поведение и образ жизни, что и старый синематограф.
Мне кажется, это такой бред. Времена открытий уже давно прошли. Кино – это не этикетка на лекарстве и не инструкция по применению и никогда ими не было.

Наверное, меня можно отнести к числу безнадежных романтиков, которые все еще верят в кино … Тогда почему же люди с таким удовольствием идут в кинотеатры?
Не знаю. Возможно, им делать нечего. Те, кто много работает, вряд ли по кинотеатрам ходят.

Есть же еще и телевизор. Иногда просмотр хорошего фильма в кругу семьи тоже может стать маленьким праздником.
Праздником? Думаю, вы что-то преувеличиваете. Я за то, чтобы книжки читать хорошие.

Что вы любите делать, когда не снимаете кино и есть возможность отдохнуть?
Да ничего, просто книги читаю, музыку слушаю, хожу на рок-концерты.

А как же путешествия или экстремальные виды отдыха?
Я это все очень не люблю, это от меня далеко.

Значит, в острых ощущениях и новых впечатлениях вы не нуждаетесь?
Да мне и внутри себя хватает этого экстрима.

А можно подробнее относительно внутреннего экстрима?
Это в том смысле, что я борюсь с силами тьмы и трачу на это всю свою энергию.

Я сейчас немного зависла. Не ожидала такого ответа, хотя тоже верю в потусторонние силы и часто задаюсь вопросом, для чего мы рождаемся.
Вот в этой борьбе и есть смысл.

А что вы делаете, чтобы снять усталость, отдохнуть? Путешествовать вы любите?
Я устаю от отдыха, поэтому предпочитаю работать. И путешествовать не люблю.

Значит, ваш любимый город – Москва?
Да. Как говорится, где родился, там и пригодился.

О чем вы мечтаете?
У меня нет никаких мечтаний. Я стараюсь от них избавляться.

Лера, а если бы вас попросили снять фильм о будущем, каким бы вы его показали?
Ну, если бы меня попросили снять такой фильм, у него уже был бы сценарий. И какой сценарий мне дали бы, такой фильм я и сняла бы.

А своя идея будущего у вас есть?
Мне кажется, что будущее такое же, как и настоящее. Я об этом не думаю – это не моего ума дело. Для фильма мне нужна история, сценарий и задачи. Если кому-то в голову приходит такая идея – значит, у него есть какие-то свои соображения. А я могу работать с любым материалом, который мне дали и который мне понравился.

А какой сценарий может вам не понравиться?
Ну, какой-нибудь ситком тупой… Я, конечно, стараюсь сделать интересным любой сценарий, но есть и такие, с которыми ничего сделать нельзя.

А есть какие-нибудь предпочтения?
У меня есть тематические предпочтения – я про любовь люблю снимать и ничего другого я пока не снимала.

А как же сказки?
По-моему, все сказки о любви.

Лера, а вы хотели бы, чтобы ваша дочка, когда вырастет, оценивала прошлое по вашим фильмам?
Я вообще не хотела бы, чтобы кто-то оценивал что-то по моим фильмам. Это абсурд. Так не должно быть вообще. Моя задача – воспитать дочь нормальным человеком, чтобы она мир по чьим бы то ни было фильмам не оценивала.

Тогда откуда берутся фанаты вашего творчества, за что они вас ценят?
Толпы фанатов собираются на концертах Мерлина Менсона, вокруг себя я их пока не вижу.

А вам нравится Мерлин Менсон?
Конечно. Я его люблю.

Мне кажется, что он далек от Ветхого и Нового заветов.
Наоборот, он очень близок к ним. Он взял на себя функцию – играть силы тьмы. И если есть с кем бороться – есть смысл существовать и добру, и свету.

А с кем борется сам Мерлин Менсон?
Я так понимаю, что он борется с силами света (смеется). А вообще я люблю его просто так – я не вопреки, я безвозмездно. Знаете, как русская женщина любит. Я его даже пьяного могла бы тащить на себе. Мы, конечно, в разных странах живем, но я могла бы. А потом – любой девушке приятно, когда у нее есть плохой парень и есть кого спасать и наставлять к свету (смеется). Все закономерно, по-моему, и нет ничего удивительного. А он же – самый плохой парень, хуже не бывает.

Какие ваши работы мы сможем увидеть в ближайшем будущем?

Я сейчас монтирую «Да и Да». Новую работу пока не начала. У всех, с кем я сейчас общаюсь на эту тему, кризис идей и творческой воли, и они не могут побороть собственную творческую лень и малокровие. Они даже на Мерлина Менсона не тянут. Так что начать новую работу пока не получается.

У вас есть определенные предпочтения относительно стиля одежды?
Я не задумываюсь о таких вещах. Ношу то, что мне нравится, в чем удобно, часто то, что мне дарят, если эта вещь оказывается в моем стиле. Хотелось бы как Мерлин Менсон одеваться (смеется).

А украшения? Они довольно массивные.
Я разные люблю украшения, но вот такие крупные – да, это мой размер.

Лера, о вашем трудолюбии и работоспособности ходят легенды. В каком ритме вы реально работаете? И сама вы себя считаете трудолюбивой?
Если люди говорят, значит, им виднее. Я стараюсь ничего такого про себя не считать, особенно положительного. Нельзя себя превозносить – над собой необходимо постоянно работать, улучшать себя. Как только приду к выводу, что все делаю хорошо и правильно, – я остановлюсь, и мне суета глаза застилать начнет.

А взгляд должен быть чистым?
Критичным взгляд должен быть.

На мир?
На себя, в первую очередь. Читала я про одного философа с критичным взглядом на мир – так он плохо кончил (смеется). Так что я подобные взгляды не рекомендую. В конечном итоге все философы оказываются в тех кругах, которые описаны у в книге у Данте.

Картинка, конечно, печальная, получается. И все же как вы боретесь с усталостью, ведь границ рабочего времени у режиссера не существует?
Нет, ну конечно, когда мы снимаем сутками, я устаю. И бывает, до такой степени, что перестаю четко понимать, что происходит. Но всегда можно найти паузу, к примеру, пока строят декорацию, и поспать. Могу на съемочной площадке минут десять поспать между сценами и опять нормально работать. Иногда удается и час поспать – мне вполне достаточно.[/one_half][one_half_last]Вы увлекаетесь еще какими-то видами искусства, кроме кинематографа?
Картины рисую. Но для меня это не искусство – скорее творчество.

Это только для себя, что-то личное или их можно где-то посмотреть?
И для себя, и для друзей. Посмотреть их можно на сайте моей фан-группы.

А какова тематика?
Волки, собаки…

Почему?
Не знаю, может быть, потому что я зооинженер (смеется).

У вас есть такое образование?
Незаконченное. Люблю животных – хотела их разводить.

А у вас китайская хохлатая?
Да, сегодня еще щенка привезут.

Заводчики называют таких собак чревовещателями. Ваша что-нибудь вещает?
(Смеется.) Она, конечно, со мной разговаривает по-своему, но в целом это миф. Просто они голые, им холодно, и они часто ложатся к человеку в постель погреться. К тому же они по характеру очень нежные и просто хотят быть с человеком. По крайней мере, с моей собакой все в порядке и она еще ничего не вещала.

Моня (он же вышеупомянутая собака) действительно ничего не вещал и течение всего процесса съемки вел себя очень дисциплинировано. Когда Валерия его приглашала, он подходил, давал лапы, поднимал уши, садился на колени, иногда смотрел в камеру, иногда на хозяйку, а все остальное время спокойно наблюдал за происходящим с дивана. Сразу видно – бывалый.  И очень обаятельный.

Беседовала Алла Никифорова
Фотографии: Владислав Лифановский

Метка Алла Никифорова, Валерия Гай Германика, Владислав Лифановский, Интервью, кино