Русское поле экспериментов Егора Летова

В детстве я думала, что ГО – это матерное слово. Каждый день по дороге в школу я встречала это странное слово из двух букв повсюду: в подъезде, на облезшей стене гаража, на фасаде кирпичного дома, и стыдливо отводила глаза. Правда, кажется, не сильно-то я на этот счет заблуждалась, скорее предчувствовала, что позднее, во многом благодаря творчеству «Гражданской обороны», я существенно пополню свой нецензурный словарный запас.

Скандально известная сибирская панк-группа была создана в 1982 году и первоначально называлась «Посев». Спустя два года коллектив переименовался в «Гражданскую оборону». Песню-манифест «Моя оборона» Летов написал чуть позже, в 1988 году. За названием группы стояла принципиальная авторская позиция – протест против системы в любом ее проявлении и «защита личности от тоталитарного насилия».

С таким бескомпромиссным месседжем не быть не крамольным невозможно. Антисоветское содержание песен гражданину СССР Игорю Федоровичу Летову стоило двух месяцев в психиатрической лечебнице. Чтобы вновь не угодить на курс лечения нейролептиками, способными превратить умственно здоровую особь в подобие комнатного растения, Летов стал ездить из города в город и выступал подпольно на квартирниках.

Панк-рокер из своего горького опыта вынес, что любая власть – это тираническая система, осуществляющая произвол во имя «князя мира сего». С чиновничьим людом ему было не по пути, он до конца своих дней оставался в глухом андеграунде, без широкой всенародной известности, полузапрещенным автором, персоной нон-грата на телевидении и «неформатом» радиоэфира. Альбомы «Гражданской обороны» выходили весьма ограниченным тиражом с пометкой «Ненормативная лексика». Кроме того, поведение артиста на выступлениях вселяло во многих ужас, очевидцы описывали, как «нечто среднее между балансированием гимнаста на канате и эпилептическим припадком». Сегодня эпатажем уже никого не удивить, но 30 лет назад это было как взрыв бомбы.

Не сотрудничая ни с какими продюсерами и студиями, Летову удалось сохранить свою самобытность и остаться ни на кого не похожим исполнителем и поэтом. Его авторский стиль нередко определяли, как «философский панк». И это не случайно: в творчестве Летова звучит постоянный протест против войны и насилия, против общества потребления и равнодушных обывателей, против стереотипного мышления.

Он пел о судьбе русского народа, кризисе культуры и мировоззрения, посвящал строки блокаде Лениграда и Афгану, развивал идеи творчества Достоевского, Сартра, Борхеса, философов Льва Гумилева и Леонида Андреева. Многие свои песни и даже альбомы Летов называл в честь любимых книг: «Сто лет одиночества» (по роману Габриэля Гарсиа Маркеса), «Невыносимая легкость бытия» (по произведению Милана Кундеры), «Тошнота» (по книге Сартра). Известно, что музыкант оставил после себя внушительную библиотеку (около тысячи книг) и большую коллекцию аудиозаписей русского и зарубежного рока.

Песни «Гражданской обороны» текстоцентричные. В своей лирике Егор Летов передавал ощущение шаткого положения современного человека («Нас разрежут на части – и намажут на хлеб»), антивоенный пафос («Солдатами не рождаются / Солдатами умирают»), занимался богоискательством («Жду подарков с неба / Как щека пощечину»; «Смилуйся, Христос, Над ранами твоими»), сверялся с важными для себя авторитетами («Как в обугленной земле / Как в измученном песке / Исчезли дожди без остатка / И не жалко ни мне ни тебе / Ни Андрею Платонову»), использовал поэтический лиризм и метафоры («У войны не женское лицо / Но девичьи глаза / Глаза ненаглядные, теплые, словно первый весенний день / Вещий олень / Бежит по алмазной траве»), срисовывал с натуры портрет героя 90-х («Кто сильнее — тот и прав»; «глаза безумны и пусты, а руки без души – мертвы и жестки, как утюги, как пулеметы»; «Только бы не было войны / а то – не жизнь, а малина»). Он поставил этому времени диагноз, актуальный до сих пор: «Пластмассовый мир победил / Макет оказался сильней».

Как герой упомянутого выше романа Сартра, Егор Летов нашел для себя единственный приемлемый для себя способ существования в этом мире, чтобы избавиться от тошноты, подступающей к горлу, – это уход в творчество.

Каждый мой стих – весна

Весна на до боли заречной улице

Каждая песня моя – это знамя

Знамя над павшим рейхстагом

Каждая жизнь моя что соринка

Великая соринка в твоем глазу

Марина Довгер

Фото: www.peoples.ru, www.gr-oborona.ru 

Метка музыка