Джулиана Бансе: пою на русском, но говорить не могу

14 марта в Концертном зале имени Чайковского прозвучит единственная опера великого Бетховена «Фиделио». Заглавную партию Леоноры в интернациональном ансамбле артистов исполнит Джулина Бансе, одна из самых ярких сопрано на европейской сцене. Eclectic встретился с немецкой оперной звездой перед выступлением. 

Джулиана Бансе (сопрано, Германия)

Пишут, что вы впервые в России? Чего вы ждете от российской публики?

Нет, я уже приезжала в Москву в 2009. Тогда был единственный концерт в Московской консерватории имени Чайковского. Я исполняла «Семь песен» Альбана Берга.

Значит вы знакомы с русской аудиторией! Заметили какую-нибудь разницу между российской и европейской публикой?

Мне кажется, для русских музыка является более важной и вызывает более живой отклик. Для вас это не просто развлечение, а что-то глубокое, идущее из души. Я помню, что публика была очень благодарной и сосредоточенной на том, что звучало со сцены.

В нашей стране довольно сильная оперная школа, есть ли среди российских оперных певцов такие, которыми вы восхищаетесь или, может быть, считаете примером?

После падения Берлинской стены много русских исполнителей приехало в Восточную Европу. К тому же, у меня огромное количество русских коллег, с которыми мы вместе пели.  И в Европе, и в Америке. Русские певцы есть везде! Многими из них я восхищаюсь. С ними очень интересно работать. За ними любопытно наблюдать, так как техника и школа – другие. Правда, последнее время я замечаю, что различия уже не так видны. Мы перенимаем друг у друга опыт. Думаю, это замечательно. В этом я вижу выгоду международного сотрудничества.

Вы имеете в виду артистов, которые уже давно живут и работают в Европе или тех, кто едет учиться?

И тех, и других. В Германии у меня много знакомых артистов, которые учились в Москве. Правда, в основном это пианисты. Но в Мюнхене, где училась я сама, было много студентов из вашей страны. И это прекрасно. Потому что русская и немецкая музыка – каждая, как отдельный космос.

Кто из ваших партнеров по сцене вам наиболее запомнился или может быть что-то дал вам в профессиональном плане?

Обычно мы собираемся вместе на очень короткое время. Для какого-то проекта или концерта на 4-5 дней, для постановки оперы на 5-6 недель. Мы оказываемся на этот период в одной «корзине», выдаем что-то на-гора и снова разлетаемся каждый в свою сторону. У нас есть способность быстро сплотиться в некую команду, сотворить нечто и расстаться. Иногда это просто, иногда не очень. Но всегда это волнительно и интересно.

Ваша партия в «Фиделио», чем она интересна для вас? Вы уже ее исполняли ранее?

Это история женщины, которая притворяется мужчиной, чтобы спасти из тюрьмы своего возлюбленного. Сложность этой роли в том, что, с одной стороны, нужно быть влюбленной женщиной, а с другой, необходимо заставить всех поверить в то, что ты мужчина. Требуется продемонстрировать обе стороны этого персонажа. Что крайне увлекательно. Впечатляет и музыка Бетховена: очень нежная и женственная вначале, и полная энергии и силы к финалу произведения. Когда мы ставили «Фиделио» в Вене пару лет назад, мне удалось показать все грани своего персонажа. В роли много красок. Для ее исполнения необходимо быть неплохим актером.

Но сейчас нас ждет концертное исполнение, не спектакль. Как будете справляться?

Конечно, это вызов. Не будет помощи костюмов и декораций. Необходимо выразить все нюансы роли одним лишь голосом, энергетикой. Но, я думаю, это возможно. Бетховен все вложил в свою музыку. Все краски голоса, все эмоции можно взять оттуда.

Вы долго репетировали эту партию?

На совместные репетиции у нас есть всего четыре дня. Но, как вы понимаете, все артисты тщательно готовились, учили, пели дома. Приехав сюда, нам остается только лишь свести все воедино.

Из партий, которые вы исполняли, какие для вас наиболее любимые и почему?

Конечно, Леонора из «Фиделио» очень важна. Далее: «Лоэнгрин» Вагнера, я исполняла ее в этом году в Амстердаме. Следующая – это партия, которую я пела несколько лет назад, но она снова вернулась ко мне – Фьордилиджи из «Так поступают все» Моцарта. И, наконец, Татьяна из «Евгения Онегина». Пела ее несколько лет назад в Австрии. На русском! Это было очень-очень сложно! Но она – одна из моих любимых партий. Музыка божественно прекрасна! Должна признаться, что русский язык – создан, чтобы на нем петь. Он очень мягкий и музыкальный. Но я до сих пор не говорю на русском. Могу лишь петь на нем.

Что мечтаете  исполнить?

Хотела бы еще раз спеть Татьяну. Верю, что кто-нибудь даст мне такой шанс. Кроме того, надеюсь исполнять больше из репертуара Штрауса. Это мое пожелание ко Вселенной.

Как и почему вы пришли в оперу?

Мой отец был певцом. Поэтому петь для нашей семьи – естественно. Когда мне было 10-12 лет, родственники твердили, что у меня прекрасный голос. Но меня это мало интересовало, я была увлечена классическим балетом. Планировала стать танцовщицей, и возможности голоса меня не волновали. Но позже, лет в 14-15 я все больше начала увлекаться вокалом, брать уроки и решила, что именно в нем мое будущее.

Это не слишком поздно для начала занятий?

Довольно поздно, но нормально. Если усиленно заниматься, то все получится.

Вас называют ­одной из самых ярких европейских певиц, как добиться такого признания критики и публики?

Каждый человек развивается по-своему. У каждого свой характер. Каждый голос индивидуален. Поэтому путей, которыми можно достичь желаемого – множество. Но есть ряд базовых вещей, которых должно быть много – работы, таланта, упорства и дисциплины. Иногда я вижу молодых исполнителей, которые считают, что у них красивый голос, и это гарантирует им признание в будущем. Но они даже не представляют сколько работы, а­ главное, дисциплины, стоит за успехом! Нужно делать маленькие шажки к вершине. Один за одним. Сказки про золушек случаются редко. За действительно великими карьерами стоит огромное количество маленьких шагов.

Что бы вы сказали людям, которые не любят и не слушают классическую музыку?

Я думаю, что все должно начинаться с детства, со школы. Родители и учителя должны сделать для ребенка классическую музыку нормальной вещью. На самом деле, в Германии дела обстоят так же. Многие думают: классика – очень сложная вещь. Она требует специальных знаний и специальных навыков. Но это же не так! Пусть дети не станут профессиональными музыкантами, но слушать музыку, учиться играть на инструменте, заниматься классическим танцем – это важно для развития личности. Пусть музыка станет нормальной частью их жизни. Взрослому сложнее. Все время кажется, что ты недостаточно умен, хорош, чего-то не понимаешь, что это сплошной стресс. Это все неправда. Просто набор клише.

У вас самой в жизни какие-то увлечения, кроме классической музыки существуют?

Конечно, нет! (смеется). Я люблю спорт. Обожаю проводить время со своими тремя детьми. Они тоже требуют времени! Я хожу с ними на футбольные матчи. Дома у нас есть животные ­– тоже своего рода увлечение. На самом деле, когда я дома – я не слушаю классическую музыку. Джаз или даже поп – это отдых. Когда звучит классика, что-то в моем мозгу переключается. Я слушаю ее как профессионал – это работа. А иногда так прекрасно прожить какое-то время вообще без музыки!                                   

Беседовал Александр Стрига
Фото предоставлены Musica Viva

Метка музыка, опера