Реки любви «Би-2»

Многолетний несменяемый дуэт — Шура и Лёва Би‑2 познакомились в минской театральной школе  «Ронд», но их продолжают считать братьями. Для широкой аудитории они дебютировали дерзко и с размахом в нулевых — в нашумевшем «Брате 2» Алексея Балабанова. Авангардистская замысловатость и эротическая пряность песен сделали их культовыми фигурами русского рока. Лева и Шура Би‑2 рассказали Eclectic о сокровищах своей жизни.

«Би‑2» известны своей бурной деятельностью — одного фронта им мало: это они открыли для музыкального мира новые имена — Вари Демидовой и певицы Елизаветы. Параллельно ищут и находят «братьев по духу» в «Нечетном воине»: внутренние сцепления между участниками проекта нередко выглядят неожиданными, но в итоге оказываются логичными и закономерными.

По-вашему, чем ваш новый альбом «16+» отличается от предыдущих?

ШУРА:

Мы постоянно работаем, стараемся изобретать какие-то новые штуки. В «16+» тоже хватает экспериментов: немножко другой звук, другие песни с довольно ироничными текстами.

Судя по клипу на песню «Хипстер», вы с иронией относитесь и к хипстерам — к тем, кого нередко называют «героями нашего времени».

ШУРА:

Начнем с того, что я вообще с иронией отношусь к «герою нашего времени» как таковому. Понимаете, это могла быть абсолютно любая субкультура: готы, металлисты, эмо — кто угодно. Сейчас вот хипстеры у всех на слуху. Хотя в действительности хипстерская культура известна с 50‑х, а не только последние 7—8 лет. В общем, мы хорошо повеселились, когда снимали клип с такой пестрой компанией — с Глебом Самойловым, Владимиром Шахриным, Олегом Гаркушей, Найком Борзовым, Ксенией Собчак, Павлом Волей, Гавриилом Гордеевым, Филиппом Киркоровым и другими.

Вы помните свой первый опыт, когда вы сказали себе: «Вот оно, получилось!»?

ЛЁВА:

Когда мы записывали песню под названием «Сердце» в высококлассной профессиональной студии в Австралии, пришли домой, уставшие после первого сведенного дня, еще раз прослушали и поняли — да, у нас получается!

ШУРА:

Нет — по-моему, это случилось еще раньше в Беларуси. Шел 89‑й год, мы играли на рок-фестивале в Могилеве и заняли первое место. Для меня это первый раз, когда у нас получилось.

Как вы понимаете, что песня получилась? Вы это определяете с помощью друзей, зрителей или сами?

ЛЁВА:

Знаете, наверное, этот вопрос нужно адресовать мурашкам, бегающим по спине. (Смеется.) На самом деле, историю жизни песни предсказать абсолютно невозможно. Думаю, даже не стоит этим заниматься. Когда песня записана, мы следим за реакцией окружающих и во многом благодаря этому принимаем решение — допустим, снимать на нее видеоклип или нет. А вообще, угадать хит в принципе невозможно — даже когда все вокруг в полном восторге, песня может погаснуть на самом старте. Это такой, знаете, непредсказуемый вопрос…

Какие самые ценные слова вы услышали в свой адрес?

ЛЁВА:

Все начинается с малого: сначала песня нравится твоей девушке, твоей маме, потом круг расширяется. Честно говоря, уже и не помню, из чьих уст прозвучал тот комплимент или те слова поддержки, которые произвели на меня максимальное впечатление. Я думаю, что в тот момент, когда тебя узнает кассирша в магазине, ты можешь считать, что стал популярным. (Смеется.) Хотя самое дорогое в успехе не комплименты, а, скорее, сама возможность заниматься любимым делом и еще получать за это деньги. Самореализация — вот, пожалуй, самый важный аспект нашей жизни.

Какой наградой вы больше всего дорожите?

ЛЁВА:

В первую очередь — нашими поклонниками, зрителями, которые приходят к нам на концерты. Когда мы видим полные залы — это самая большая для нас награда.

Какой слушатель для вас — редкое сокровище?

ЛЁВА:

Ну, такого образа не существует — мы не настолько требовательны к нашим слушателям. Честно говоря, я об этом вообще не задумываюсь. Понимаете, мы, конечно, конъюнктурщики в чем-то, но не настолько, чтобы составлять список определенных требований к нашей аудитории.

Музыкальный вкус — где добыть это сокровище? Не есть ли это некий врожденный дар?

ЛЁВА:

На мой взгляд, музыкальный вкус нужно воспитывать. Сто процентов. Тут уже вопрос, видимо, к родителям, к среде, в которой человек растет. Мне в этом смысле повезло в первую очередь с друзьями — родители достаточно далеки от музыки, если только не считать классику. Мама прекрасно знает классическую музыку, но все, что касается разных тенденций музыкальных, — это, конечно, все благодаря друзьям и Шурику, «курирующему» мой музыкальный вкус со школьного возраста.

Какая встреча стала для вас этапной?

ЛЁВА:

Сейчас попытаюсь вспомнить. Наверное, встреча с Мишей Козыревым, который впоследствии передал наши музыкальные записи режиссеру Алексею Балабанову. Думаю, это можно назвать этапной встречей. Во всяком случае, не рядовой — точно.

ШУРА:

Я бы сказал аккуратнее: одна из этапных встреч, потому как важные события нашей жизни в действительности связаны со многими людьми и здесь сложно кого-то выделить одного.

В предыдущем вопросе, честно говоря, я как раз и ожидала, что вы вспомните встречу с Алексеем Балабановым, который, на мой взгляд, сам по себе сокровище русского кино. Чем вам запомнились съемки «Брата‑2»?

ЛЁВА:

Первого «Брата» мы увидели в Австралии — и буквально прилипли к экрану телевизора. Фильм пользовался бешеной популярностью, он нас просто поразил — такого мы никогда не видели. Узнать о том, что мы попали в продолжение, стало для меня своего рода культурным шоком. Поэтому весь съемочный процесс проходил как в тумане, под пеленой такого счастья: вроде как все помнишь, но тебе кажется, что это сон — такой, знаете, очень хороший сон.

Для кого вы сегодня пишите саундтреки?

ШУРА:

Если говорить исключительно о музыке, написанной специально для кино, то недавно мы записали саундтреки для фильма «Клинч» Сергея Пускепалиса — его режиссерского дебюта. Картина сейчас в стадии постпродакшена, и я думаю, это будет одна из самых интересных киноработ следующего года. Начнем с того, что там замечательная игра актеров: Алексей Серебряков, Агриппина Стеклова и молодая актриса, будущая звезда Ася Домская. Для меня это настоящее кино, которого мало в России. Пускепалис взял две наши готовые песни из альбома «16+», а потом мы с Михаилом Карасёвым написали еще девять произведений и позвали наших друзей петь эти песни. Там вы услышите не только «Би‑2», но и Гарика Сукачева, Диану Арбенину, Настю Полеву, Олега Нестерова, певицу Елизавету, Варю Демидову… Так что — смотрите, фильм хороший.

ЛЁВА:

Да, не пропустите! Сергей Пускепалис — очень классный парень. С ним приятно иметь дело и в творчестве, и в личном общении. Мы частенько после наших концертов забредали ко мне домой и сидели ночами, разговаривали обо всем — о жизни, о творчестве. Нередко во время таких посиделок на кухне и появляются подобные творческие планы, которые мы претворили в жизнь в фильме «Клинч».

Вы делали саундтреки ко многим фильмам: триллеру «Метро», криминальной драме «Сестры», комедиям «О чем говорят мужчины», «День выборов», ромкому «Мамы‑3». Для фильма какого жанра вы хотели бы еще написать музыку?

ШУРА:

Для порно.

У вас уже есть подходящая песня?

ШУРА:

Там не песня — там будет инструментальная музыка. И надо обязательно взять очень известных вокалистов — чтобы они дышали эротико-драматически.

Какая для вас самая большая потеря в музыке? С уходом кого музыкальный мир стал не тот, что раньше?

ЛЁВА:

Каждый музыкант, ушедший из жизни, — непоправимая потеря. Но жизнь и музыка продолжаются — рок-н‑ролл жив. И Виктор Цой, и Джон Леннон, и все великие музыканты оставили нам обширное наследие — их вклад в развитие музыки уже работает на будущее, мы пользуемся этим багажом, мы воспитываемся на этой музыке, живем с ней, пытаемся в ней существовать. У кого-то получается, у кого-то нет. Поэтому самое главное, что они нам оставили, — это след. Вообще, я не люблю подводить какую-то черту под тем или иным явлением — разговор идет о музыке или кино, о чем угодно. Я уверен, что всегда есть место для больших личностей.

На ваш взгляд, какая сейчас ситуация в музыке?

ШУРА:

Нам, честно сказать, всего хватает. Рок-н‑ролла стало меньше за последние 10 лет в телевизоре, но это не говорит о том, что его стали меньше слушать. Рок-группы собирают большие площадки на фестивалях — например, на «Нашествие» съезжается по 350 тысяч человек. С другой стороны, все же есть такое чувство, что в 80‑е рок менял жизнь… Когда выходил альбом Tears for Fears, Cure или Depeche Mode — это было событие. Сейчас такого нет. Трудно найти сокровище в таком бескрайнем потоке хлама и мусора, который мы имеем сегодня благодаря Интернету. Но это не значит, что сокровищ нет: просто нужно больше времени, чтобы найти что-то интересное.

Дай бог удачи отборщикам рок-фестивалей, которые стараются знакомить аудиторию с хорошей музыкой… Кстати, хватает ли в России рок-фестивалей?

ШУРА:

Мне кажется, фестивалей достаточно. Мы любим играть на «Нашествии»; кроме того, есть масса интересных фестивалей в Москве. С другой стороны, очень жалко, что закрыли «Рок над Волгой» — хороший был фестиваль, на котором зритель мог совершенно бесплатно послушать как минимум десять русских рок-групп и пару западных.

Каковы ваши последние на данный момент важные приобретения?

ШУРА:

Мы нашли двух артистов и активно им помогаем: это певица Елизавета из Лос-Анджелеса, с которой мы там и познакомились, и Варя Демидова — сейчас она записывает новый альбом и мы будем его продюсировать.

Вы делаете 15—20 концертов в год с оркестром. Что это для вас значит?

ШУРА:

Ну, конечно, оркестровые выступления отличаются и аранжировками — симфоническими, иногда джазовыми, — и элементарно количеством людей на сцене: нас не 6 человек, а 58, а иногда и все 64. Проекту уже больше десяти лет, и мы с удовольствием в эту историю каждый год ввязываемся. Правда, сейчас с выходом нового альбома это практически нереально: весной будет серия концертов, поэтому мы отложили свой оркестровый тур до следующей осени.

Ваш «оркестровый» состав постоянен — или в каждом городе разный?

ШУРА:

В каждом регионе, где мы выступаем — скажем, на Урале, в Беларуси, в Прибалтике, — есть определенный оркестр, с которым мы сотрудничаем во время нашего тура; неизменны только несколько музыкантов, которые с нами ездят.

А чем вам дорог ваш параллельный проект «Нечетный воин»?

ШУРА:

В 2015 году проекту будет 10 лет, мы записали уже четыре пластинки. Надеюсь, мы отметим десятилетие выпуском новых песен. В общем, придумаем что-нибудь, посмотрим. А в ноябре планируем дать большой концерт в «Крокус Сити Холле».

Как бы вы ответили на вопрос «В чем сила, брат?», адресованный герою Сергея Бодрова?

ЛЁВА:

Я думаю, сила — в любви: это самое важное чувство и главный двигатель всего. Без любви все подвержено увяданию и вообще лишено всякого смысла.

Беседовала Марина Довгер
Фотографии: Михаил Бучин, Роберт Каримов

Метка музыка