Рубен VS Рубен

Как устроиться на радио на твоем примере?

Мой пример вряд ли кому-то подойдёт. Но это дооооолгая история. Да и у меня это, скорее всего, больше не получилось бы(смеётся). Я приехал в Москву, в город, где у меня никого не было, с 80 долларами в кармане. Из Армении, где бушевала война, меня вывезли буквально контрабандой. Оказавшись в «столице нашей Родины, городе-герое Москве» (Союз только-только развалился, и то, чему нас учили в школе, ещё крепко сидело в мозгах), я успел многое. Например, в силу полнейшего отсутствия денег, пару месяцев пришлось даже пожить на Курском вокзале. Долгое время мой рацион состоял исключительно из жареной капусты, поскольку ничего другого я не мог себе позволить. Диета, возможно, не из худших, но не для 22-летнего парня(смеётся). А из доступных развлечений у меня был только Новый Арбат.
Как-то я встретил там своих друзей-музыкантов, с которыми мы играли в рок-группе ещё в Ереване. Они вшестером снимали квартиру в Кунцеве. Узнав о моих скитаниях по Курскому вокзалу и Горьковскому направлению ближайшего Подмосковья, они предложили мне пополнить их коммуну голодранцев. Мол, где шестеро, там и семеро. В тесноте да не в обиде и всё такое. Когда вам по 22-23 года, любые бытовые трудности переживаются легко. Жили мы весело, вечерами собирались на кухне и травили байки. И однажды я буквально мимоходом передразнил диджея одной радиостанции, которая звучала из старой двухкассетной магнитолы. Просто передразнил, ни на что не претендуя. Один из наших, вокалист Тигран, сколько его помню, жил по принципу «вижу цель – не вижу препятствий». Не особо парясь на предмет формулировок, он сказал: слышь, придурок, между прочим вот за это самое, что ты сейчас сделал мимоходом, люди неплохие деньги получают.
Пока я пытался понять, к чему это было сказано, Тиг (так мы его называли) вспомнил, что у него на радио есть знакомая. Более того, у него, мол, есть номер её телефона и он ей сейчас позвонит. Понимаю, что такие совпадения бывают только в кино, но когда они с ней созвонился, знакомая сообщила, что у них как раз есть вакансия. Приносите, типа, демо и резюме, ну а там как бог даст.
Демо мы быстренько сляпали на том старом треснувшем кассетнике. А вот с резюме были проблемы: спрашивается, что туда вписывать-то, если единственными моими достижениями на тот момент были детский сад, средняя школа и вуз? А из трудовых – работа на оптовом рынке в должности «эй, быстро дуй на склад за блоком Мальборо!» И тут началась веселуха: мы решили, что если биография скудна достижениями, то ничто же не мешает их придумать. И понеслось: семеро отчаянно безмозглых и весёлых балбесов наперебой предлагали варианты из разряда «без прописки, провианта и подручных средств в одиночку попытался подняться на Эверест. Потом передумал, но надежды прославиться не утратил».
В общем, вышло абсурдно, но довольно весело. Дело было в начале 90-х, когда ни электронной почты, ни компьютеров ни у кого не было, поэтому результаты наших потуг на радио можно было доставить только лично. Даже не помышляя о том, что эту муть кто-то дослушает и дочитает хотя бы до середины, я всё-таки потащился на радио и оставил конверт с демо и моей бурной, но вымышленной от начала до конца «биографией» на проходной.

То есть ты даже не воспринимал всерьёз вероятность того, что с тобой свяжутся?

Да какое там! Ну кому нужен молодой бездельник без опыта и даже элементарных представлений о том, как устроено радио? К тому же, «понаехавший». Своих, что ли, мало?  Но вечером того же дня в нашей коммуне зазвонил телефон. Когда я взял трубку, звонившая девушка не успела даже толком отсмеяться. Мы тут, говорит, всей редакцией читаем ваше резюме, и программный директор очень хочет встретиться. Ясен пень, я не поверил. Был уверен, что это подстроенный Тиграном розыгрыш. Нет, ну правда, дичь же! Как бы то ни было, девица сказала, что на моё имя выписан пропуск, и меня ждут завтра на собеседование.
Естественно, ни на какое собеседование идти я не собирался, поскольку даже не сомневался, что друзья сговорились меня «развести». Но Тиг настоял. Хочешь, говорит, я с тобой пойду, чтобы ты убедился, что я не при делах?
В общем, я понял, что это всё всерьез, только на следующий день, когда, оказавшись на проходной, узнал, что пропуск на моё имя действительно выписан. И буквально онемел от страха. Поэтому, когда к нам вышел программный директор, Тиграну пришлось представиться моим менеджером (этот чувак редко бывает серьёзным, поэтому даже «я менеджер этого молчаливого перца» он произнёс со смехом). Радийный big boss решил, что это наша очередная креативная уловка, поржал и в итоге всё-таки взял меня стажером. В общем, всё началось с банальной «дурки». Кстати, с тем ди-джеем, которого я тогда передразнил, мы впоследствии подружились и дружим до сих пор. Если вдуматься, он же невольно стал моим крёстным отцом

Сложно ли было научиться? Тогда же этому нигде не учили.

Слушайте, ну даже зайца можно научить курить. Вся работа с техникой – это вырабатывание определенных навыков. Другое дело, что радийщик должен изначально обладать определенным складом ума и устройством психики. Качествами, которые развить можно в очень условных рамках. Проще говоря, либо они есть, либо, скорее всего, их никогда не будет. Возьмём, например, умение креативно мыслить: либо природа тебя им наделила, либо в спешке прошла мимо. Или реактивность – умение быстро и без паники реагировать на непредвиденные ситуации. Без этого в прямом эфире делать просто нечего.

Что бы ты сейчас посоветовал тому молодому Рубену Акопяну, который только начинает работать?

Быть наглее. Нас ведь неправильно воспитывали. Меня учили, что надо быть скромнее, не выпячивать себя. А тут всё должно быть наоборот, в публичной профессии скромность – кратчайший путь в неизвестность.

Когда появляется уверенность в себе? В том, что ты можешь в эфире все, что бы ни случилось?

Да чёрт его знает. Я вот, например, не знаю, всё ли могу. Хотя уже сто лет работаю на радио. И перепробовал буквально всё: ночные эфиры, эфиры выходного дня. Потом были дневной эфир и вечерний прайм-тайм; одно утреннее шоу, второе, сейчас – третье. Занимался спецпроектами, был директором эфира, даже в новостях успел поработать. Мне сложно сказать, в какой момент пришло понимание, что я всё могу. И потом, скорее всего, могу я не всё, просто навскидку не могу представить ситуацию, с которой бы сейчас не справился.

А что самое главное в работе ведущего?

Что-то одно назвать не возьмусь. Есть совокупность факторов под условным названием УТЮГ – это аббревиатура из слов «Уверенность», «Темперамент», «Юмор» и «Голос». В тех или иных пропорциях эти качества должны быть обязательно. Иначе, как говорит моя дочка, фиаско, братан.

Как рождается идея программы или шоу?

А тут всё как в жизни: всё зависит от того, кому ты хочешь понравиться. Ну вот, например, познакомился ты с девушкой. Если ты будешь вести себя так, как привык это делать, скорее всего, первая встреча станет последней. Поэтому надо сначала «прощупать почву», чтобы понять, как действовать так, чтобы наверняка. Так и с шоу: без чёткого понимания, кто целевая аудитория радиостанции, угодить ей невозможно. Если говорить об «Утре на Семи Холмах», то идея шоу логично вытекала из статистики: больше половины слушателей Радио 7 на Семи Холмах — женщины от 25 до 45. Которым интересно всё, что связано с отношениями. В самом широком смысле слова — не только с мужчинами, но и с детьми, с соседями, подругами, коллегами и т.д. А значит, шоу должно строиться вокруг именно этих тем. Вот такая вот простая и понятная математика.

Чем Рубен Акопян в эфире отличается от Рубена Акопяна в жизни?

У эфирного, конечно же, много моих качеств. Он хороший парень – чего скромничать? (смеётся) Простой, но далеко не глупый. Просто не «умничает». В нем есть нагловатость, которой мне как раз порой не хватает. А вот чувство юмора у него чуть проще, чем у меня. Скажем так: универсальней.

А когда ему пишут слушатели/слушательницы, кто им отвечает? Ты или тот, эфирный?

Всё зависит от ситуации. Если это что-то из разряда «здрасьте, я уже несколько лет слушаю ваше шоу, мне очень нравится», отвечает, конечно, он. Обычно так и происходит. Но бывают исключения, когда с первых же слов понятно, что дежурного дружелюбия тут будет недостаточно. Тогда в переписку вступаю уже я. Раздвоение личности какое-то получается, блин (смеётся). На самом деле, я очень благодарен радио, оно принесло мне несколько очень важных встреч. Не побоюсь этого слова, судьбоносных.

Как в эфире достигается эффект живого диалога? Ведь у вас наверняка есть сценарий, но когда слушаешь полное ощущение, что многие вещи происходят здесь и сейчас, что вы импровизируете.

Одно другому не мешает. Скелет эфира, конечно, обсуждается заранее. Какие-то шутки, диалоги, ключевые моменты, которые важно не забыть, естественно, прописываются. Распределяются роли — кто какую историю рассказывает, а кто у него на подхвате. Но если в процессе диалога рождается новая шутка, само собой, мы её не отбрасываем. Просто не всегда то, что родилось в диалоге, заслуживает того, чтобы прозвучать в эфире. Но это обычно становится понятно уже потом, когда оно уже прозвучало. В общем, как говорили классики русского театра, лучшая импровизация – это всё-таки домашняя заготовка.

А возмущённые слушатели часто пишут? Ты же порой можешь такое отмочить, что первая реакция – это «ничего себе сейчас сморозил».

Слушайте, у меня работа такая – быть разгильдяем (смеётся). Обычно я не позволяю себе заваливаться за грань, но иногда очень близко к ней приближаться – качество, которое нравится большинству слушателей. Но не всем. Так что да, порой получаю такие сообщения, по которым можно изрядно обогащать свой багаж матерной лексики. Не без этого.

Скажи, то, что сняли в «Дне радио» хотя бы немного похоже на действительность?

Это же история из 90-х и про 90-е. Это время настоящего рок-н-ролла. И не только на радио, к слову. Я помню (дело было в моём эфире) как мой напарник, которого я сменил за пультом, дождался выпуска новостей и шутки ради, что называется, без объявления войны, поджёг лист, с которого девушка-новостница читала новости. У актёров это называется «колоть». Проще говоря, это такое своеобразное, зачастую довольно жёсткое испытание на профессионализм, на умение выкрутиться из нештатной ситуации так, чтобы аудитория не заподозрила, что происходит что-то из ряда вон выходящее. Так вот, к чести Лены (так звали ведущую новостей), она даже бровью не повела и, перехватывая буквально горящие у неё в руках новости указательными и большими пальцами двух рук, недрогнувшим голосом закончила выпуск. Вот что было после – другая история: у «поджигателя» от задора непарламентских выражений Лены едва сердечный приступ не случился (смеётся). Но в эфире у неё даже тон не изменился. Кремень! В общем, «День радио» — он про радио, конечно, но про немного другое радио. Радио рок-н-ролла, которого сейчас, конечно, уже нет.

Беседовала Ксения Данцигер
Фото: из архива героя

Метка Интервью, радио, Рубен Акопян