Русский вкус английской леди

Об актрисе Хелен Миррен, обладательнице «Оскара» за роль королевы Елизаветы II и титула Дамы Британской империи (Dame Commander of the British Empire, женский эквивалент рыцарского звания), пожалованного ей этой самой королевой, и ее русских предках можно снимать многосерийную историческую сагу.

Леди Хелен, после вашего фильма хочется немедленно и вкусно поесть…

О да, до просмотра картины ни в коем случае есть нельзя, но после – обязательно! (Смеется.) Зарезервируйте место в хорошем ресторане заранее и сделайте себе маленький праздник.

А что делает ресторан хорошим именно для вас?

Моя героиня по сюжету борется за присвоение ее ресторану суперпрестижной второй звезды Michelin (третья – высшая). Как ни странно, лично я не люблю рестораны даже с тремя звездами, хотя они верх элегантности. Все в них именно «так, как и должно быть». Michelin дает рейтинг всему – вплоть до туалетов. Все подлежит оценке. Приборы – само совершенство, бокалы сияют, безупречны обслуживание и уют. Само собой – еда высочайшего класса. Но, повторюсь, такие рестораны мне не по душе. В этих «дворцах чревоугодия» я не могу как следует расслабиться. Они годятся разве что по особым случаям, вроде юбилея, когда мне хочется нарядиться, выйти в свет.

В процессе съемок вы узнали, прочувствовали что-то новое для себя в плане столь важного элемента жизни, как пища?

Мы снимали картину в очень красивой части Франции чуть севернее Тулузы. Те замечательные продуктовые рынки, что вы видите в фильме, самые настоящие. И рестораны там прекрасные, со вкусной едой. Было такое ощущение, что мы находимся на отдыхе, а не делаем кинокартину!

«Пряности и страсти» хоть и в лирической форме, но отражают столкновение культур, имеющее место в современном мире, – с его переселением народов и вторжением чужого стиля жизни, в том числе и пищи…

Действительно, вся наша культура еды – амальгама иммиграции. Когда думаешь о типичном американском блюде, на ум приходит бублик с копченым лососем. А на самом деле – это типичная восточноевропейская еда, она пришла в Америку с евреями из Восточной Европы. А возьмите пиццу – не удивлюсь, если американский обыватель не знает, что пицца родом из Италии. Молодые люди в Америке, наверное, думают, что пиццу придумали в Чикаго. Пища – очень интересный индикатор расселения людей по свету. И наш фильм – маленькое отражение этого процесса.

Значительную часть вашего времени вы проводите в Америке и Франции. По какой английской еде скучаете?

Как только мы приезжаем в Англию с мужем (американский режиссер Тэйлор Хэкфорд. – Ред.), мы первым делом отправляемся в индийский ресторан. Единственная еда, по которой я скучаю вне Англии, индийская – она стала для меня поистине английской, она синонимична с моей страной.

А сами вы готовите?

Нет, я никчемный повар. Максимум, что я могу сварить, это какой-никакой супчик.

Ну, а если гости нагрянут?

Озадачили… Ну, организую небольшой а-ля фуршет. Честно говоря, я могу вспомнить всего несколько случаев, когда принимала гостей за столом. Во всех этих случаях я все-таки готовила сама, но не более чем жареного цыпленка. Ничто не может победить жареную курицу! (Смеется.)

Не могу не задать вопрос о вашем отношении к русской кухне…

Да, я наполовину русская, так что русские вкусы у меня заложены в генах. И я люблю русскую, украинскую, польскую еду, хотя все эти кухни лично для меня далеки от вершин кулинарии. Капусту люблю. Всё, что с капустой. Моя мама научилась делать замечательные пирожки. Мы дома ели и борщ с пирожками – это я запомнила с детства.

Мы с вами не раз говорили о ваших русских корнях, и вы сокрушались, что никак не выберетесь в Россию.

Судя по тому, как органично вы сыграли роль Софьи Андреевны Толстой, за которую вас номинировали на «Оскар», ваши русские корни вам помогли. Удалось до съемок «Последнего воскресенья» побывать на родине предков?

Знаете, иногда трудно вычленять и анализировать какие-то конкретные влияния. Но в этом случае – без сомнения! Для меня совершенно невероятным было то, что фотографии Толстого и его жены и образы, воссозданные нами на экране, были совершенно идентичны моим старым семейным фотографиям. Моя семья по своему экономическому и общественному положению была очень сходна с семьей Толстых. А в чем-то мир моих русских предков сходен и с миром героев Чехова.

У меня было совершенно удивительное чувство, когда я вошла в декорацию фильма в платье Софьи Андреевны и оказалась в трехмерном интерьере фотографии моих дедушки и бабушки!

Действительно, я вместе с сестрой смогла побывать в России до съемок и посетила места, где жили наши предки (поместье Мироновых располагалось в Смоленской губернии, в районе города Гжатска, ныне Гагарин. – Ред.). Это было невероятное приключение! Я шла по земле, на которой родились мои дед и отец, о которой мой дед много писал, которая была столь близка его сердцу. Имение относительно недавно было куплено каким-то молодым русским человеком, наподобие олигарха. Он вышел к нам с двумя телохранителями, вооруженными автоматами Калашникова, и говорит: «Добро пожаловать на мою землю». А я ему: «Добро пожаловать на мою землю!» Вы бы видели его охранников! Они, наверное, подумали, что мы сейчас устроим новую революцию и заберем наше имение. (Смеется.)

О «хлебе» мы уже поговорили – давайте теперь о более высоких материях, в том числе о зрелищах. Начнем вот с чего: какой был первый русский роман, который вы прочли?

В юности я увлекалась Чеховым, его рассказами. В русские романы – в частности в Толстого, в его «Войну и мир» – я «вошла», наверное, ближе к 30 годам. «Война и мир» – великая книга, но, честно говоря, мне не очень нравятся женщины в творениях Толстого. (Смеется.) У них глаза на мокром месте. Они – жертвы, или ими манипулируют. Мне не по душе такие персонажи.

Значит, для вас Чехов «побеждает» Толстого?

Как для актрисы – очевидно. Чехов писал пьесы, а Толстой – почти нет. (Смеется.) Трудно сравнивать, но, по-честному, я – при всем уважении к Толстому – остаюсь с Чеховым. Пусть Лев Николаевич меня простит. (Улыбается.)

В фильме Толстые, как все русские, пьют много чая. А вы?

Я тоже всегда пью много чая – это мой любимый напиток.

Ваши родители были людьми левых убеждений – несмотря на то, что ваша семья пострадала от русской революции. Как вы считаете, поздние сочинения Толстого, его идеология, которая больше похожа на религию, способствовали брожению в умах и победе коммунистов в России?

Из того, что я знаю об истории моей семьи, истории России, можно сделать вывод, что революция начала зреть еще со времен декабристов. Думаю, Толстой был частью этой волны, вынесшей страну к коммунизму. Я, конечно, ни в коем случае не могу называть себя экспертом, но берусь сказать, что, несмотря на 100‑летнее вызревание, революция застала таких людей, как мой дед, совершенно врасплох. Он не вывез из России никаких денег и не смог забрать всю свою семью, своих сестер – только моих бабушку и папу. Да, исторически были маленькие восстания крестьян то там, то тут, но они быстро стихали. Дед верил в то, что народ любит «царя-батюшку».

Ваши роли в кино по праву называют незабываемыми. Как вы их выбираете?

Я стараюсь искать такие роли, которые отличаются от того, что я уже делала. Это может быть «Буря» по Шекспиру – а может быть комедия-боевик «РЭД» или серьезная драма «Долг». Я искренне радуюсь, когда делаю мудрый выбор и фильм получается таким, как я ожидала.

Вы были известной театральной и киноактрисой, но кинозвездой – в голливудском понимании – стали относительно поздно. Почему?

Не вполне соглашусь, что поздно. Времена меняются, в том числе и для женщин, выходящих на площадку перед камерой. Лет 30 назад кто-то в моем возрасте вряд ли получил бы роли, которые предлагают мне сегодня.

Посмотрите на Мэрил Стрип и на многих других женщин в Голливуде, которые работают и в солидные годы. Еще лет 15 назад мне говорили, что для женщин за 50 ролей нет. А я всегда отвечала, чтобы не беспокоились, – меня вообще не волнует недостаток ролей для женщин на экране. Меня беспокоит, что достойных ролей для женщин нет в реальной жизни. Например, в руководстве больших компаний. Но и это меняется. Когда люди, принимающие решения в кино, видят, что Германией может замечательно управлять Ангела Меркель, они начинают думать – а почему бы не сделать главный персонаж женщиной-руководителем?..

Хелен Миррен на премьере фильма в Нью-Йорке

Что вы любите делать, как сейчас говорят, для «фана»?

Люблю играть комедии. Комедия – довольно серьезное дело, когда вы ее играете, и все же это чистое удовольствие, особенно после нескольких подряд «тяжелых» фильмов.Что хорошо в старении, так это то, что тебя больше не волнуют пустые мелочи жизни.

Да, ты становишься практичнее – но при этом уже не надо думать, что тебе даст эта или та роль в плане карьеры. Да, я снялась в «РЭД» ради «фана» и денег (смеется), зато потом провела значительную часть года, играя в лондонском театре «Федру». Может, такое решение и не лучший финансовый и карьерный шаг. Но мне это абсолютно безразлично. Я хочу делать именно такую работу. И делаю.

Cергей Рахлин, Лос-Анджелес
Фотографии предоставлены WDSSPR:

Кадры из фильма «Пряности и страсти»

В российском прокате с 11 сентября

Метка кино