Сергей Сергеевич Жилин: человек и музыкант

Найти в Интернете информацию о виртуозном пианисте, дирижере, композиторе и руководителе группы компаний «Фонограф» Сергее Жилине не составит труда. Но если вам интересна не только музыкальная, но и человеческая составляющая маэстро — придется потрудиться. Все, что не касается профессиональной сферы, спрятано от посторонних глаз за семью печатями. Мы набрались храбрости и рискнули приподнять над Сергеем Сергеевичем завесу тайны. По правилам и чтобы не оконфузиться, журналисту до интервью надо составить примерный список вопросов к собеседнику. Ответственно проштудировав доступные материалы, я набросала темы для разговора с маэстро и не волновалась, уверенная, что все пойдет по плану. Но когда в кабинет вошел, почти влетел Сергей Сергеевич — харизматичный, высокий, с легкой смешинкой в карих глазах, с низким хрипловатым голосом — и разом заполнил все пространство, стало понятно: будем импровизировать!

О САМОМ ГЛАВНОМ

Сергей Сергеевич, давайте начнем с того, что перечислим главные вехи вашей жизни.

Ну, во‐первых, я родился… А вот дальше с вехами будет сложнее. Пошел в музыкальную школу. Услышал концерт Раймонда Паулса. Купил пластинку «Ленинградский диксиленд». Поступил в джазовую студию. Основал свой коллектив. Сыграл дуэтом с Биллом Клинтоном. Расширил творческую деятельность за пределы собственных программ — создал оркестр. Выступили в мюзикле «Чикаго». Стали работать на Первом канале. И наконец, отметили 30‐летие оркестра «Фонограф» в Кремле. Вот, вроде, и всё.

Среди названных вами основных этапов биографии не было ни свадьбы, ни рождения детей. Разве это не важно?

Это личный выбор каждого.

ПРО МОСКОВСКОЕ ДЕТСТВО, МОЛОКО В БИДОНЧИКАХ
 И ПОПУЛЯРНОСТЬ

А у вас, как у коренного москвича, есть самые памятные, связанные с детскими воспоминаниями места столицы?

Безусловно. Прежде всего, это Нижний Кисловский переулок, где я учился в школе — метро «Библиотека имени Ленина». Там я ежедневно бегал туда‐обратно, знал все ходы и выходы, центральные подъезды и дворы. А уж когда в школе отменялись занятия, это был праздник. Собиралась наша неразлучная компания, человек десять мальчишек, и мы играли в казаки‐разбойники по всему центру. Знали назубок улицы Грановского, Герцена, Горького, все переулки.

Сейчас дворами провести сможете? Или подзабыли уже?

Несколько лет назад у меня был острый приступ ностальгии, и после какого‐то праздничного вечера я решил погулять в центре старыми тропами. Большей части наших секретных ходов уже, конечно, не существует. Слишком много времени прошло. Старые здания либо снесли, либо отремонтировали. Дырки в заборах залатали, раскидистые деревья спилили. Да и уличное сообщение изменилось неузнаваемо. Но все равно туда, куда надо было пройти, — прошел.

Вы, наверное, любите фильм «Покровские ворота». Возникают ассоциации с детством?

Очень люблю. А насчет ассоциаций… Раньше ведь я не находился на работе почти круглосуточно. Жил, как положено, дома, в квартире в Беляево. Наша многоэтажка стояла последней, и за ней начинался лес. Это потом уже появились станции «Коньково», «Теплый стан». Перед лесом было большое поле, где паслись коровы, и нам по утрам разносили молоко в бидонах. В «Покровских воротах» о коровах ничего нет. Там другая ситуация, центральный округ.

Сергей Сергеевич, в чем для вас главное отличие Москвы тогдашней и Москвы сегодняшней?

Сейчас не спрячешься нигде. Особенно в центре.

Может быть, это потому, что вы популярны?

Что вы, упаси бог! На улицах меня вообще не узнают, особенно если я без бороды. Иногда, конечно, подходят, спрашивают: «Мы с вами не знакомы?» А я отвечаю: «Нет‐нет, вы ошиблись». Бывает, даже путают с Филиппом Киркоровым… (Смеется.) Но я говорю о другом: потеряны тихие, исконно московские улочки, исчезли небольшие зеленые оазисы в старых дворах, машин стало раз в 10 больше. По поводу машин я вот негодую, но при этом у меня тоже есть автомобиль и вряд ли я от него когда‐нибудь откажусь. В детстве как было — отойдешь немного в сторону от Патриарших прудов, выйдешь к чистому уютному дворику, сядешь на скамеечку и точно во всей этой благодати захочешь мороженого. А денег в нашей компании не было ни у кого. Кое‐как наскребали 10–15 копеек, вставали с мальчишками у телефонного автомата и спрашивали взрослых: «Извините, нам позвонить надо, у вас не найдется разменять?» И некоторые меняли. А большинство просто давали две копейки. Мы тут же шли к автомату, делали вид, что звоним, а потом мчались к мороженщику. Покупали пломбир, делили на всех, болтали и разъезжались по домам.

А не перестали любить современную Москву?

Нет. Кто бы что ни говорил, кто бы ни был у руля города — мне здесь комфортно. В столице я всегда найду место, где мне будет хорошо. Может, это уже привычка, которая как вторая натура. Я же почти всю Москву за 48 лет обошел пешком и объехал на велосипеде. Нахожу дорогу по собственному «внутреннему навигатору».

ПРО НАРОДНЫЙ ЮМОР, ПОЛИТИКУ И ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС

В последнее время самая обсуждаемая тема в России — Украина. А как вы расцениваете ситуацию в нашей стране сегодня?

Скажем так, я полностью поддерживаю политику партии. (Улыбается.) По поводу Украины, на мой взгляд, все однозначно. Там был совершен переворот, законного президента свергли, к власти пришло сборище мастеров политического жанра с окладом от Большого Брата. Во взаимоотношениях России с нашими «партнерами» есть существенная проблема недопонимания. Как сказал Владимир Владимирович Путин, «С нами можно договариваться, но на нас нельзя давить». Договариваться с Россией мастера политического жанра не хотят, да им и не позволят. Вот и остается только вести любыми подручными средствами грязную информационную войну. Ведь на самом деле всем безразлична Украина. Главная задача — окружить границы России базами НАТО. Недавно у меня появилась традиция слушать для настроения перед сном на канале НТВ высказывания госпожи Джен Псаки. Это называется «псакина ночь». Эх, Задорнова на нее не хватает… Но русские люди ко всему с юмором подходит, уже и без Задорнова цитаты задокументировали, картинками снабдили и отправили на просторы Интернета. А что касается санкций — мы интересный народ: чем больше нам создают трудностей, тем сильнее и мощнее мы становимся. Поэтому результат прямо противоположный.

Многие негативно относятся к политическим изменениям в стране именно в связи с экономическим кризисом. А на музыкальной сфере он уже как-то отразился?

На самом деле кризис только начался. И его плоды мы ощутим лишь через какое‐то время. Пока еще работают старые контракты, поставки, многое движется по инерции. А спад наступит через пару месяцев или к концу года — не мне прогнозировать. Что касается «Фонографа», скажу так: последние лет пять выходные если и бывают, то крайне редко. Нас выручает широкий спектр работы: собственные программы, выступления с коллегами и друзьями, телепередачи. Еще открылась студия «Фонограф», где могут заниматься как дети, так и взрослые с абсолютно разным уровнем подготовки. Делаем отчетные концерты. Дети — это чудо. Не наигранные, открытые, настоящие. Подкупают полностью. Особенно когда видишь, что ребенок хочет учиться, любит музыку и получает удовольствие от выступления на сцене. Иногда выходит к инструменту совсем малышка, а занимает собой все сценическое пространство как настоящая артистка. Еще мы должны записать новые альбомы. Так что планов много.

ПРО ПЕРЕМЕНЫ И КРИЗИС СРЕДНЕГО ВОЗРАСТА

Сергей Сергеевич, есть ли у вас сейчас то, что хочется кардинально поменять?

Мы как раз занимаемся ребрендингом компании. Старый логотип «Фонографа» уйдет в прошлое. Предвосхищая вопрос, скажу сразу — я не боюсь, что нас перестанут узнавать. МТС ведь раньше тоже яйцом не был.

У вас скоро юбилей — нет ощущения переломного момента? Многие говорят, что в этом возрасте часто меняются взгляды, предпочтения, планы…

Что это с ними?.. (Смеется.)

ПРО ИСКЛЮЧЕНИЕ ИЗ ШКОЛЫ, ДЖАЗ И КУРЬЕЗЫ

Вы смотрите фильмы про джаз? Интересуетесь истоками направления?

Основные факты истории джаза я знаю. Очень люблю Оскара Питерсона. И фильмы, конечно, смотрю. Из любимого — «Иконы джазового мира», «Мы из джаза», «В джазе только девушки», рок-н-ролльные картины.

К слову, о рок-н-ролле. Мы знаем, что вы играете и поете. А не танцуете?

Иногда на концертах я пою вместе с нашими солистами и говорю зрителям: «Вы не волнуйтесь, это максимум неприятностей. Танцевать сегодня не буду». Не умею я танцевать.

Вы 20 лет назад и вы сейчас: самые кардинальные отличия?

Ну, худее был гораздо. (Смеется). Тогда было очень мало понимания о том, что такое джаз. Одни эмоции и желание играть. Играл я все, думая, что это джаз. И глубоко ошибался. Теперь, слава богу, музыкальной неграмотности стало меньше. Я же вышел из обители классической музыки — Центральной музыкальной школы, из которой меня в свое время выгнали. А буквально этой весной мне позвонил нынешний директор ЦМШ Владимир Овчинников, пригласил провести мастер‐класс для учеников. Я пожаловался ему на свое исключение. Он: «Да что вы, разберемся». Пообещали виртуально восстановить в списках учеников. А потом пригласили принять участие в концерте, посвященном 80‐летию ЦМШ. И в программке уже значилось: Сергей Жилин, выпуск 1980 года.
Тогда, после школы, мне хотелось бежать от классики. Теперь, напротив, возвращаюсь к ней, включаю в программу рапсодии Листа, прелюдии Рахманинова, хочется вспомнить Шопена.

Сергей Сергеевич, курьезные случаи на гастролях были?

Будут. (Смеется.) В Ульяновске было весело: за кулисами захожу в служебный туалет помыть руки, и первым делом в глаза бросается настоящая «мемориальная доска» с «Правилами поведения в государственном туалете Мемориального комплекса им. В. И. Ленина». Если вкратце, то что‐то вроде «Не засиживайтесь. Если погаснет свет — подви́гайтесь, кабины оборудованы датчиками движения. Будьте взаимовежливы. Приятного вам времяпрепровождения!».

ПРО ЛИТЕРАТУРНЫЙ ГОЛОД
 И ЛЮБОВЬ К ДЖЕКУ ЛОНДОНУ

Назовите, пожалуйста, ваши самые любимые книги, фильм и композицию.

Книги толком не читал уже страшно подумать сколько времени. Иногда бывают приступы литературного голода, но я справляюсь. А раньше зачитывал до дыр Джека Лондона. Вообще, мне нравятся произведения про животных: «Белый клык», «Зов предков». А любимых фильмов много: «Зеленая миля» и почти весь советский кинематограф. Марк Захаров, Леонид Гайдай, Эльдар Рязанов, картины с Любовью Орловой. Из композиторов хочется выделить Исаака Дунаевского. Он для нас — как Гершвин для Америки. Как видите, на каждое заморское «А» у нас найдется собственное «Б». Мощное «Б»!

ПРО ЗВЕЗДНУЮ БОЛЕЗНЬ И МАШИНУ ВРЕМЕНИ

Если бы существовала машина времени, куда бы вы перенеслись, с кем бы хотели поговорить?

Зависит от ситуации. Когда смотрю фантастические фильмы, в самые напряженные моменты хочется отправиться туда и победить всех монстров! (Смеется.) Вообще, свобода путешествовать во времени — это очень занятно, но нельзя забывать и про «эффект бабочки». Трилогия «Назад в будущее» потрясающе наглядно все демонстрирует. А поговорить… Ну, со Сталиным пока за чашечкой чая не готов побеседовать. Хотя было бы интересно. Сначала я, естественно, узнал Иосифа Виссарионовича с подачи Солженицына — и сами можете представить, какое мнение у меня сложилось. Но потом пришло понимание, что Сталин действительно многое сделал для нашей страны. Вернул былое величие, значимость на мировой арене. Возродил великую державу.

Сергей Сергеевич, не замечаете за собой звездной болезни?

Болезни у меня, конечно, всякие случаются, но этой пока не наблюдал. Какие мы звезды?! Звезды — это надуманная история, которую востребованные люди создают вокруг себя. Я считаю, главное — быть в своей профессии не первым, но профессионалом. А звезды — это Майя Плесецкая, Георг Отс, Муслим Магомаев, Иосиф Кобзон. Нам еще расти и расти.

Беседовала Анастасия Недумова
Фото из архива Сергея Жилина

Метка Интервью, музыка