«Я не знаю, что такое смешно»

От моих ежесекундных хаха, хихи и гыгыгы интервью сбивается с размеренного ритма, собеседник теряет нить беседы, фотограф, сосредоточенно щелкающий камерой, раздражается от периодических тычков в бок с призывами: «Ну глянь – хахаха, ну посмотри – хихихи!».

…Да уж, веду себя невежливо и несерьезно – согласна. Но я не могу удержаться! Потому что это все иллюстрации художника Николая Воронцова, только они виноваты в моем возмутительно-легкомысленном поведении! Да и их автор ответы на вопросы дает хоть и с непроницаемым лицом, но при этом улыбка не сходит с моего, я время от времени прыскаю и радостно хмыкаю, реагируя таким образом на остроумие собеседника.

Ваш покорный слуга берет интервью у Миколы Воронцова, карикатуриста, и Дяди Коли Воронцова, детского иллюстратора. Это, вообще-то, один человек. И он уникум. К слову, у него нет художественного образования (хотя он член Союза художников), но зато есть более полусотни проиллюстрированных детских книжек и несчетное количество нарисованных и опубликованных карикатур. Но главное – своя манера, свои образы и стиль, которые узнаваемы издалека и на раз.

 

Николай, как вы начали рисовать карикатуры?

Я родом из простой рабочей семьи. Родился в Казахстане, куда мои родители приехали покорять целинные земли, а перед школой осели на Украине в маленьком городке Шепетовка. Когда я пошел учиться, очень много читал. Был чемпионом класса по проглатыванию книг: четыре в неделю. Так приобрел близорукость и стал очкариком. Что к лучшему – теперь мог читать четырьмя глазами.

Помню первую книгу, в которой мне запомнились картинки – Николай Носов “ Незнайка на Луне” с иллюстрациями великого иллюстратора и карикатуриста Генриха Валька. Видимо, благодаря ей во мне притаилось зернышко, которое созрело и зацвело колосьями спустя десятки лет.

Мне, вообще, всегда нравились книги с юмористическими иллюстрациями. Но сам я совсем не проявлял интереса к рисованию. Потому что все свободное время играл в футбол, читал книги и играл на гитаре. Даже мечтал стать музыкантом и играть в своей группе.

В 77-м году приехал в Ленинград и поступил в институт точной механики и оптики. Мне понравилось фойе этого института, поэтому я и сдал туда документы. Но учиться там мне было неинтересно. Тяги к науке не чувствовал.

Однажды я случайно забрел на выставку карикатуры во Дворец молодежи. И там увидел картинки, которые перевернули мой мир – я вдруг понял, что тоже могу так.

Купил альбом, карандаш, перо, тушь и начал рисовать… Но в общаге это было сложно делать, потому что всегда кто-то пыхтел либо за спиной, либо за шкафом. Стал задумываться об отдельной комнате. Матерые студенты надоумили устроиться дворником – им тогда давали служебное жильё. Рядом с метро Горьковская нашел работу, мне дали комнату в мансарде и зарплату 128 рублей 20 коп. Так началась моя богемно-дворницкая жизнь рядом с Петропавловкой с видом в глубину дворца-колодца. Мебель у меня была сборная: стулья, стол, диван, тахту, кресло собрал на помойке. Обустроился и стал рисовать. Полгода трудился, накопил много рисунков и стал искать выход, где их показать.

В институте был парень, который состоял в клубе карикатуристов, он меня привел туда. Бородатые карикатуристы молча, без улыбок, посмотрели мои первые картинки и прокомментировали примерно в таком духе: “Эта была, и эта уже была, эта у меня была, а эта у Теслера была…” Но и обнадежили: “Давай, продолжай рисовать. Только тебе надо много смотреть и многому учиться”. Вот с тех пор, с 1982 года, по-прежнему много смотрю и многому учусь. Впитываю, как жадная ненасытная губка.

Для чего, по-вашему, нужна карикатура?

Первые карикатуры появились еще в каменном веке на стенах пещер. Уже тогда они нужны были людям, чтобы выразить свое отношение к происходящему: к соседнему племени, к его вождю, к своему вождю, к своей жене, к жене соседа, к мамонтам и саблезубым тиграм… Эти картинки заставляли мрачных хмурых людей в шкурах улыбаться и гоготать. Но многие первобытные карикатуристы не доживали до старости, став жертвами объектов своих карикатур.

 

Какие задачи у карикатуры: развеселить, разозлить, обличить, высмеять?..

Это мне неведомо. Моя задача состоит в том, чтобы придумать такую картинку, которая понравится именно мне и заставит радостно потереть ладошки от удачной идеи.

На мой взгляд, у карикатуриста несколько задач: уметь нарисовать смешную и неожиданную карикатуру; нарисовать ее вкусно; быстро бегать, чтобы не получить дубинкой по башке; и знать, где расположена касса, в которой выдают гонорар.

Над карикатурами я почти никогда не смеюсь – хорошие чужие карикатуры вызывают у меня внутренний восторг.

Есть ли в жанре карикатуры свои законы, границы, которые нельзя переходить, темы, на которые недопустимо шутить?

Про карикатурные законы надо спрашивать у умных карикатуристов, пусть они мучаются, отвечают. А граница – это же условность, границы дозволенного и недозволенного все время меняются.

Сейчас, к примеру, очень популярен черный юмор, лишенный толерантности и всяческих приличий, для него запретных тем нет. Но он и существует благодаря им. Здесь каждый сам выбирает себе ограничения. Мне, допустим, претит нарочитый натурализм.

Но все относительно: есть, например, такой американский карикатурист Калахан, который живет в инвалидной коляске, и он рисует очень смешные карикатуры про инвалидов. А блестящий детский иллюстратор Тони Унгерер известен еще тем, что рисует достаточно смелые эротико-порнографические картинки.

Николай, а как вообще можно нарисовать смешное?

Выдам один незатейливый прием: нарисуйте обычному человеку огромный нос типа “шнобель 56-го размера”, и уже будет смешно. Я этим активно пользуюсь. Недаром все мои коты и птички со шнобелями. Но одним только шнобелем не рассмешишь, конечно!

Вообще, это тяжелая участь – рассмешить кого-либо…

Лет 15–20 назад без карикатур не обходилось почти ни одно печатное издание. А популярна ли карикатура как жанр сейчас?

Чтобы прочитать хороший журналистский материал читателю понадобится десять минут. Карикатура, краткая, ёмкая, лаконичная, порой, убойная, «читается» в несколько секунд – и эффект тот же, а то и сильнее. Теперь каждый сам себе юморист и карикатурист: что ни день в сеть выкладывается огромное число веселых картинок, демотиваторов от неизвестных весельчаков. Часто они неумелые и грубые, но бывают и смешные, злобные, актуальные. Они вполне успешно заменяют привычные карикатуры в газетах.

Сегодня в России, если верить журналу Forbs, олигархов больше, чем карикатуристов. Печально. Хотя мне нравится словосочетание – карикатурист-олигарх.

Обижались ли на вас когда-нибудь за ваши карикатуры?

Не могу припомнить таких случаев. Ведь, на мой взгляд, у меня безобидные, беззлобные картинки. На лицо я постный, но добрый внутри. Я практически не улыбаюсь, и люди часто удивляются, когда узнают, что я рисую карикатуры и смешные иллюстрации для детей. Я много рисую картинок про котов, мышей, коров, слонов и маленьких, но гордых птичек. Например: стоит гражданин, жует батон, крошки летят на землю. На земле под ним маленькая, но гордая птичка, нахально заявляет: “Мужик, ты на кого батон крошишь?!” Может птички, коты, мышки, слоны и обижаются на меня за карикатуры, но пока я претензий не слышал.

Что такое смех, по-вашему?

Смех – это реакция организма на щекотку, это биологическая вещь. Искренний смех вызывают сурикаты на задних лапах. Ироничный смех вызывают заявления о бесплатной медицине. Истеричный смех вызывают многие наши политики, особенно депутаты. Каждый человек по-своему прав. А по-моему нет.

Много ли детских книг вы уже проиллюстрировали?

Наверно, их больше полусотни, не считал.

Первой моей книгой была раскраска «Сказки кота Васьки», напечатанная на дешевой газетной бумаге.

Следующей – книга Распэ в пересказе Чуковского «Занимательный Мюнхгаузен» – первый мой авторский проект, где я заложил свои основные принципы отношения к детской книге. Это смешная,
ироничная, игровая, познавательная книга, в которой художник спорит с автором, предлагая свои варианты продолжения развития и альтернативного прочтения сюжета. С Распэ и Чуковским вообще было приятно работать, потому что они совершенно не вмешивались в мой творческий процесс!

Заметной книгой для меня стала трилогия о «Самсоне и Роберто» о приключениях кота и пса, которые открыли пансионат для животных, такое Простоквашино по-норвежски. К изобразительному ряду я добавил немного игр, немного карикатур, немного своих иллюстративных фантазий относительно жизни главных героев и получилась книга, которую можно читать, рассматривать и играть. После нее издательство «Азбука» запустило серию «Очень прикольная книга».

Что или кто вдохновляет вас?

Когда работаю над книгой, я думаю только о мальчике Коле из Шепетовки, который выбирает в местной библиотеке, что почитать и решает, интересно ли ему будет еще и рассматривать книжку. Так и работаем вдвоем – мальчик Коля решает, дядя Коля рисует. Люблю работать с ироничными текстами. Мне вообще повезло: получается, что я сотрудничаю с авторами, которые нравятся, например, с текстами Олега Григорьева – у него за каждой строчкой вижу несколько иллюстраторских вариантов.

Получаю удовольствие от работы с текстами Хармса, Усачева, Седова, Шевчука. Они возбуждают идеи.

С Остером легко работается – его тексты уже смешно написаны, остается только проиллюстрировать фразу, усилив некоторыми подробностями.

Подробности – это одно из ключевых слов, описывающих мой стиль. Я люблю подробности и детали, которые, может быть, и не добавляют ничего к сюжету, но умиляют и радуют читателя, обнаружившего птичку в шляпке или мышку с кусочком сыра. Меня, в свою очередь, умиляют пытливые читатели, которые в книге «Тысяча и одна мышь» не досчитались мышей.

Сейчас завершаю работу над книгой талантливого автора Антона Сои про Звёздочку – лошадку, которая поёт.

А еще заканчиваю давать интервью для журнала Eclectic…

 

Беседовала Элла Лацис
Фотографии: Дэн Каменский

Метка арт, художник