Люблю всех, кто на «Б»!

В Концертном зале имени П.И. Чайковского сегодня будет звучать музыка венского классицизма – Гайдна, Бетховена и Крафта. За дирижерским пультом — англичанин с лучезарной улыбкой и энергичным стилем работы – Мэттью Холлс (Matthew Halls). Он уже приезжал в Москву по приглашению Александра Рудина, руководителя камерного оркестра Musica Viva. Тогда, в 2012 году, ему пришлось в экстренном порядке заменить заболевшего сэра Роджера Норрингтона. Московская публика оказалась впечатлена. На нынешнее выступление билеты практически закончились. Мы поговорили с музыкантом из Великобритании о значении слова «дирижер», реалити-шоу и фамилиях на букву «Б».

Ваше отношение к России? Вы уже выступали у нас, что можете сказать о русских людях?

Мне нравится Россия. Нравятся талантливые российские музыканты. Те из них, что окружают меня на репетиции, высокопрофессиональны, с ними очень комфортно работать. Я помню свой визит в 2012 году, мои впечатления были точно такими же. Это одна из вещей, которая принесла мне тогда наибольшее удовольствие.

И что вы ожидаете от сегодняшнего концерта?

Я думаю, что мы покажем потрясающую музыку, энергичную, очень бравурную, исполним концерт Крафта, где будет играть Александр Рудин. Я думаю, у нас получится великолепное выступление!

Как вам репетируется с оркестром Musica Viva?

Это мой второй опыт с оркестром. Как я помню еще с прошлого раза, эти музыканты всегда задают вопросы. Я люблю работать с людьми, которые готовы к экспериментам и не боятся пробовать что-то новое.

Вам не было страшно ехать в Россию в этот раз? Сейчас у нашей страны не самая лучшая репутация в мире…

Я не думал об этом совершенно. Я – музыкант, а не политик. Не особенно держу руку на пульсе текущей политической ситуации. Я свободно еду туда, где хотят слышать хорошую музыку. У меня совершенно нет страха, есть лишь желание исполнять прекрасные произведения. И не важно, где: в России, Германии, Америке или Тайване, в котором я был на прошлой неделе.

Откуда пошла ваша любовь к ранней барочной музыке?

Из университета. Я серьезно изучал ее там. Затем я около десяти лет работал в Амстердамском барочном оркестре. Но хочу сказать, что меня привлекает и другие периоды: XIX, XX века. То есть я не узкий специалист в ранней музыке. Но она крайне меня привлекает. И часть моей работы посвящена великим композиторам XVIII-XIX века: Бах, Гайдн, Бетховен. Это очень красивая музыка.

Вы много выступали с оркестрами, исполняющими аутентичную музыку. Что именно вас в ней привлекает?

Я никогда не говорил чисто об аутентичной музыке. Не знаю, что это значит. Это очень сложное слово. Мы ведь никогда не воссоздаем звуки прошлого. Мы не знаем, как они звучали. Мы можем лишь воображать! Мне нравится это слово – воображение. Я музыкант. И мне кажется, не важно играем мы на старинных или современных инструментах. Часто они звучат идентично. В музыке мы слышим голос композитора. Поэтому мне не важно, на каких инструментах играть. Мое чувство музыки всегда одно и то же.

Может вы чаще выступаете с такими оркестрами, потому что их в Европе просто много?

Возможно! Но я не согласен со многими моими коллегами, в том что это действительно важно! Не имеет значения на каком инструменте ты играешь, каким смычком ты водишь, деревянным или металлическим, это всего лишь различные способы достижения цели. Для меня не важна аутентичность. То что хотел сказать композитор, музыкальный язык – это, да.

А современная жизнь вас вообще интересует? Гаджеты, социальные сети, реалити-шоу?

О, нет! Я не особенно дружу с техникой. И не посвящаю много времени социальным сетям. Просто моя жизнь и так проходит довольно публично. Поэтому когда я не работаю, мне хочется уединения. И «живой» разговор я предпочитаю переписке в мессенджерах.

А могли бы вы принять участие в каком-то реалити-шоу, например «Танцы со звездами»?

Ни за что! Я постоянно среди людей, постоянно общаюсь, отвечаю на вопросы, даю интервью, посещаю приемы. Это – работа. Когда я не работаю, я жажду тишины, уединения и покоя. Когда-то же нужно заряжать свои внутренние батарейки.

Хочется заметить, что когда вы за дирижерским пультом, вы просто излучаете энергию!

Спасибо! Это интересно, русское слово «дирижер» похоже на английское «director». У французов – это «chef d’orchestre». В английском же моя профессия называется «conductor». Если посмотреть на дословное значение слова «to conduct», то можно понять, что оно означает обеспечить движение чего-либо из одного места в другое, типа провести электричество. Мне нравится думать о моей работе в этом смысле. Дирижер – это не про руководство, это про соединение: как электрических сигналов, как телефонных линий. Это значит, музыка должна пройти сквозь твое тело и перейти к исполнителям, к оркестру. По-моему, это дает восхитительное объяснение, почему мы используем слово «conductor».
Хотя и французский вариант – прекрасен. Напоминает о шефах в ресторане.

Вы разносторонний музыкант — орган, клавесин, вы еще и дирижер, что вам интереснее всего в данный момент времени?

Уже не разносторонний. Я прошел через разные ступени развития. Как многие дирижеры. До этого я был и органистом, играл на клавесине, рояле, был певцом. Больше я этого не делаю. Невозможно быть хорошим дирижером и делать что-то еще. Я сделал свой выбор. Сейчас мне интереснее сидеть и изучать партитуру.

Что же вам интересно кроме музыки?

Я живу на ферме, у черта на куличках, в самом центре Англии. В окружении животных. Мой дедушка – фермер. Поэтому я люблю различные outdoor направления спорта: бег, горный велосипед и многие другие.

Выращиваете какие-то растения, держите каких-то животных?

Выращиваю. Но просто для собственного удовольствия. У нас есть овцы. Когда я уезжаю в свои родные места, то порой общаюсь только с ними. Когда-то, довольно давно, я даже пробовал стричь овец. Но это была очень неудачная попытка!

И как много времени вам удается побыть в уединении?

Не так много как хотелось бы. Два-три месяца в год. Я думаю, старания быть ближе со своей семьей – это один из серьезных проектов в моей жизни. Пока очень сложно реализуемый. Так и проходит моя жизнь между музыкой, спортом и попытками быть с семьей.

Какое, на ваш взгляд, у вас на данный момент самое большое достижение в жизни?

Я думаю, что каждый концерт – это достижение. В молодости я был полон амбиций. Мне хотелось добиться и того, и другого, и третьего. Сейчас я уже не молод, но еще и не стар. Но амбиций не стало. Я давно исполняю музыку. И не могу ответить на вопрос о достижениях. Я люблю то, чем занимаюсь. На прошлой неделе я работал в Таиланде. До этого был Кливленд. И каждое выступление было вызовом. Каждое стало достижением. Мне бы не хотелось выбирать что-то одно. Я думаю, каждый проект – особенный.

Что вас ждет после выступления в Москве?

Сразу после концерта я на месяц еду в Америку, где в Орегоне, на Восточном побережье, пройдет очень крупный фестиваль Баха. Его когда-то организовал Хельмут Риллинг. Пару лет назад я стал артистическим директором фестиваля, и сейчас он – очень важная часть моей жизни. Там будет исполнен громадный репертуар. К нам приедет огромное количество знаменитых гостей со всего мира, будет проведена масса мастер-классов. Сразу же после этого я отправлюсь на еще один фестиваль. Затем – начнется долгожданный отпуск. А с конца августа цикл начнется сначала.

Классику играли и играют миллионы раз. Что должен делать дирижер, чтобы исполнение было интересным слушателям, которые слышат произведение в миллион первый раз?

Вопрос на миллион долларов! Я много об этом думал. Я не считаю, что это так уж плохо, что мы все еще исследуем прекрасные звуки из прошлого и делимся ими. Можно часто услышать, что классические музыканты потеряли связь с сегодняшней культурой, потому что крепко связаны с прошлым. Как результат, страдает современная музыка. Это спорный вопрос, поскольку нет проблемы в том, чтобы восхищаться прекрасным искусством прошлого. Но это лишь малая толика наших обязанностей, как музыкантов.  Мы должны четко представлять: где мы исполняем музыку, как мы ее преподносим, и кто придет ее послушать. Потому что нынешнее выступление — это почти ритуал, когда все собираются в концертном зале, музыканты одеты в очень формальную, торжественную, одежду. Это традиция. Для некоторых это что-то замечательное, но для некоторых это своего рода барьер. И я думаю, что мы должны найти все возможные точки доступа, чтобы люди могли легко и свободно приходить к классической музыке. Доверять нам и наслаждаться тем, что мы делаем. Без страха, что их нет в списках приглашенных на это действо. Для того, чтобы сделать классическую музыку свежей, я думаю, что мы должны продолжать задавать вопросы о том, какими люди хотят нас видеть. Это вопрос XXI века. Все мы, — менеджеры, дирижеры, солисты, музыканты оркестра, — сейчас задаемся этим вопросом. Потому что от ответа на него зависит успех классической музыки в следующем столетии. Так что, давайте объединим наши усилия и постараемся найти его.

Какой ответ на этот вопрос лично для вас?

Мой ответ в том, чтобы открыться миру, продолжать исполнять музыку так, как людям это нравится, но найти другие подходы. Мне очень импонирует как к этому вопросу подошли в  Берлинской филармонии. Например, каждый человек может подключиться к интернету и послушать выступления лучших в мире оркестров, играющих каждые выходные. Это потрясающе. В самом Берлине можно пойти в концертный зал Radialsystem. Это старинная водонапорная станция, бывшая промышленная зона. Можно взять свой коврик для йоги,  лечь, выпить бокал вина и послушать выступление музыкантов. У слушателя всегда есть возможность выбора. Поэтому разных людей привлекут разные вещи. Я считаю, что мы должны иметь множество вариантов представления классической музыки. Концертные залы — разумеется, но как насчет других мест, мест для общения?

Но это скорее работа менеджеров, организаторов…

Да, но мы тоже должны думать об этом. Необходимо продолжать напоминать людям, почему это так важно слушать классику.

В России сейчас популярны концерты, в которых дирижер общается с публикой, комментируя исполняемые произведения.

Это очень интересно! Даже если вы знаете музыку, то это разрушает стену между музыкантами и публикой. Дает новые ощущения.

И последний вопрос: какой ваш любимый композитор?

Вы знаете, я часто шучу, что я люблю всех композиторов, чьи имена начинаются с буквы «Б». Бах, Бетховен, Брамс, Брукнер, Бриттен. Вы знаете, не все любят Бенджамина Бриттена, но я – англичанин, поэтому нахожу его музыку чрезвычайно интересной. Люблю всех, кто на «Б»!

Александр Стрига
Фото: Александр Стрига

Метка музыка