Гурченко и повар с Сириуса

[one_half]– Что вообще происходит? – возмутилась Люся. – В 10.00 мне надо играть Белоснежку в утреннике!
– Ты не сможешь попасть на спектакль, – сказал повар, – мы сейчас в другой галактике, на донорской планете, и расстояние до земли – 18 сот световых лет.
– Да ты что такое говоришь?! – не унималась актриса. – У меня дочка с мамой в Харькове, мне надо деньги зарабатывать. У меня сегодня еще две творческие встречи: на заводе Лихачева и на «Большевичке».
– Ты меня любишь, – надавил повар.
Людмила без колебаний отрезала:
– Люблю, конечно, но…
– А вот если любишь… – перебил повар.
– Да пошел ты к черту со своей любовью, … моржовый! – включила в себе звезду Людмила. – Немедленно верни меня туда, откуда взял. – От волнения в ней прорезался харьковский акцент, в словах зачастило фрикативное «г».
Вдруг Гурченко увидела страшное: люди в скафандрах стали терять сознание. Кто-то седой, совладав с ситуацией, объявил: «Экстренное катапультирование в 385 эон, Земля». Дальше актриса ничего не помнила. Она проснулась у себя на тахте. В комнате работал телевизор, откуда она услышала, что на дворе 1972 год.

«Это что ж, четыре года псу под хвост?» – подсчитала Гурченко и впервые задумалась о подтяжке лица. Зазвонил телефон. Незнакомый бодрый голос представился: «Режиссер Трегубович». В трубке Люся услышала: «Вы утверждены на роль в фильме “Старые стены”, если согласны – выезжайте в Ленинград». Раздумывать было некогда: прихватив на бегу твидовое пальто, Гурченко кинулась на вокзал.[/one_half][one_half_last] По приезде режиссер объяснил задание: «Понимаете, это как фильм “Светлый путь”, но для интеллигенции. Вы директор фабрики. Понимающий, чуткий, способный взять на свои плечи чужие проблемы. Вот только в личной жизни не везет». Гурченко хмыкнула. «Только вот что, – продолжал режиссер, – вам, как и в свое время Орловой, придется освоить работу на ткацком станке». Гурченко ответила без паузы: «Где наша не пропадала, хоть сейчас!» Ее подвели к допотопному агрегату чуть ли не петровских времен.
«Показывайте», – скомандовала актриса. Станок заработал с неожиданной скоростью, будто включили телетайп. «Что это с ним? Знаки какие-то на ткани», – старый наладчик застыл в изумлении. Станок остервенело выплевывал десятки метров ткани. Каждый сантиметр был испещрен рисунком, внешне напоминавшим украин­скую вышивку. Это были руны, но совсем не скандинавские. Вызвали компетентные органы. Органы потоптались на месте, потом пригласили шифровальщиков. Шифровальщики мялись: «Найти ключ к шифру не представляется возможным». «Сириус», – мелькнуло в голове у Гурченко, но она промолчала.

Андрей Ашкеров
Иллюстрации: Лиза Артамонова[/one_half_last]